Царство черной обезьяны
Шрифт:
Старичок убежал куда-то в подсобное помещение, предоставив посетителю возможность оглядеться.
А посмотреть здесь было на что. Всевозможные шаманские прибамбасы, шкуры животных, ритуальные маски, засушенные обезьяньи головы и тушки летучих мышей – ассортимент, если честно, позитивного впечатления не производил. К тому же Франсуа разглядел несколько предметов, имеющих отношение к вуду, и, хотя в этом не было ничего странного, учитывая, что вуду родом из Африки, внутренний голос снова стал вести себя по-свински. Он раздобыл где-то коготь и теперь садистски-медленно проводил им по стеклу, заставляя
А вот и он, легок на помине. Тащит здоровенный, втиснутый в потертую кожу фолиант. Благоговейно положив книжищу на прилавок, старичок вопросительно посмотрел на Франсуа.
Тот пару мгновений лихорадочно соображал, чего от него хотят, пока не понял, что сегодня его день. День тормознутого осла.
Смущенно улыбнувшись, он полез во внутренний карман куртки и достал оттуда немного помятый конверт с деньгами, врученный профессором.
– Вот, возьмите.
– Благодарю вас, юноша. – Конверт перекочевал в цепкие пальцы старика и подвергся незамедлительному вскрытию и ревизии содержимого.
Удовлетворившись увиденным, хозяин магазина спрятал конверт под прилавок и направился к входной двери.
– Это событие надо отметить, и я не хочу, чтобы кто-то помешал нашей трапезе. – Дверной замок щелкнул, запираясь.
– Трапезе? – жалобно переспросил Франсуа. – Вы же упоминали только о чае! Я пообедал перед поездкой сюда.
– Не волнуйтесь, я не буду вас закармливать, но и пустой чай пить не позволю. Думаю, от засахаренных фруктов и мангового варенья вы не откажетесь?
– Не откажусь, – смирился с неизбежным парень.
И в самом деле, отчего не выпить чашку горячего чая? Тем более с манговым вареньем, которого он отродясь не пробовал. На улице сыро, промозглый декабрьский ветер пробирается под одежду, а до метро пока доберешься!
Старичок захлопотал, накрывая маленький инкрустированный столик, а Франсуа, сбросив куртку, еще раз прошелся по магазину, внимательно рассматривая выставленные на продажу раритеты. Первоначальное впечатление только усилилось.
– Кстати, юноша, как вас зовут? – выглянул из подсобки владелец. – А то как-то неудобно пить чай, не познакомившись.
– Франсуа.
– А я – Жак. Просто Жак.
– Очень приятно, месье Жак, рад знакомству.
– Нет, я ошибся, вы – очень воспитанный молодой человек, Франсуа. Ну, что же вы стоите? – Месье Жак поставил на столик поднос с двумя чашками, в которых тяжело колыхался темный напиток. – Садитесь, чай следует пить горячим.
– Спасибо. – Франсуа устроился за столиком и недоверчиво принюхался к слишком тягучей для чая жидкости. – А что это за чай? Странный какой-то.
– Это мой фирменный секрет, – хитренько улыбнулся старик и отпил из своей чашки. – Вы попробуйте.
И Франсуа попробовал. И ему понравилось, хотя на вкус напиток совсем не походил на чай. И варенье понравилось, и засахаренные фрукты.
А вот то, что он провалился в небытие, не допив чашку до конца, совсем не понравилось.
Глава 19
Черное
Надо убираться отсюда, срочно, но как? Как выбраться из этого тягучего плена?
Как угодно – соберись, сконцентрируйся, открой глаза, в конце концов! Тряпка, слюнтяй, слабак, блондинка!
Нелепость последнего эпитета на мгновение выбила Франсуа из чавкающей безысходности. И этого мгновения оказалось вполне достаточно для возвращения в реальность.
О чем ему немедленно сообщили стосковавшиеся по полноценному стукачеству субъективные ощущения. Спина заныла, что ей жестко и неудобно, желудок угрюмо сообщил, что тошнота, комом застывшая в горле, – это так, цветочки. Но скоро вполне могут созреть и ягодки, если, конечно, Франсуа ел сегодня ягодки. Голова, не желая отставать от остальных, устроила карусель и кружилась с дурным энтузиазмом.
Зрение пока молчало, поскольку тяжеленные веки подниматься не желали. А придется, голубушки. Ну-ка, дружненько, слаженно, раз-два, поднялись!
Кряхтенье, сопение, скрежет, сдержанно-аристократический мат – и процесс пошел. Вот появилась небольшая щелочка, вот она становится все шире, шире, и наконец обзор полностью открылся.
И как это понимать, мадам и месье? Галлюцинации продолжаются? Любопытный чаек у афростаричка.
А как иначе объяснить коробку от холодильника, в которой оказался Франсуа? Что значит – это не коробка? А что же это, по-вашему, комната? Тогда уж давайте называть вещи своими именами – камера.
Площадью два на три метра, на полу валяется грязный матрас, серые, кое-как оштукатуренные стены, свет еле протискивается сквозь крохотное зарешеченное окошко, расположенное где-то под потолком. И, как апофеоз гнусности, – смердящее ведро, стыдливо скорчившееся в углу.
И одно маленькое дополнение – сам Франсуа, доведший количество валявшихся на полу предметов до двух. Судя по всему, те, кто доставили его в данное отнюдь не богоугодное заведение, совершенно не заморачивались мироощущениями клиента и волочь его, хотя бы до матраса, не стали. Просто зашвырнули его внутрь и заперли дверь.
Теперь болели те части тела, на которые оно, тело, упало. Франсуа попытался резво, как это делал всегда, вскочить, но, взвыв, вернулся в исходное положение.
И начал подниматься медленно и осторожно, диагностируя в процессе подъема возможные повреждения. Возможные повреждения, растрогавшись от столь вежливого обращения, решили ограничиться ушибами и ссадинами. Что позволило Франсуа прицепить в качестве праздничной бутоньерки обнадеживающий вывод – специально его не били. Просто транспортировали его бессознательное тело, как мешок с… С чем-нибудь, скажем, не очень ценным и совсем не хрупким.