Царство Небесное
Шрифт:
Чтобы хоть как-то спасти ситуацию, он стал осыпать ее поцелуями, надеясь хоть немного растопить ее, а заодно был вынужден держать перед собой образ горячей и темпераментной Абигель, баронессы Бишоп. Это помогло.
Вывешенную наутро простыню люди приветствовали с нескрываемым ликованием, ну а заодно и вспрыснули это дело, да с таким энтузиазмом, что работать и сегодня никто не пошел.
На следующий день Андрей поднялся, как обычно, рано и, быстро одевшись, спустился вниз. Анна тоже поднялась и приступила к утреннему туалету, заверив, что не заставит себя долго ждать. К своему удивлению, он не обнаружил на столе завтрака, хотя завтракал всегда
– Элли! – позвал он девушку, подозревая, что ее нет, потому что иначе объяснить это он не мог.
Но он ошибся: на его зов из кухни тут же появилась служанка и удивленно посмотрела на него:
– Да, господин Андрэ.
– Кажется, время завтрака.
– Извините, я подумала, что вы встанете немного попозже, боялась, что еда остынет. Через минуту все будет готово.
Говоря это, она так лукаво смотрела на него, что не оставалось никаких сомнений, что она имела в виду. Ну и бог с ней. На голоса вышел и падре. Увидев Андрея, он поднял брови и лукаво поинтересовался:
– А что, завтрак сегодня как обычно?
– Ну хоть вы-то не начинайте, падре. Я не маленький мальчик, вон уже почти вся голова седая, а вы все подначиваете.
– А где Анна?
– Скоро спустится.
К тому моменту, когда завтрак наконец был подан, Анна уже спустилась к столу, и они втроем принялись за еду. Андрей не без удовольствия обратил внимание на то, что лучшие куски теперь из его тарелки перекочевали к Анне, а столь любимые им пышки стояли уже не вблизи него, а неподалеку от новой хозяйки. Все правильно: он, конечно, хозяин и глава семьи, но хранительница очага все же хозяйка, а значит, подмазываться нужно в первую очередь к ней. А может, это была обычная женская солидарность, основанная на том, что всем им приходится рано или поздно покидать любимый отчий дом и уходить в дом мужа, и просто необходимо, чтобы на новом месте тебя поддержали, окружили заботой и помогли побыстрее освоиться.
Когда Андрей выходил на улицу, Анна, как и подобает примерной жене, подала ему плащ и помогла его застегнуть. Это напомнило Андрею, как каждое утро его провожала на службу его жена, оставшаяся в той, другой жизни. Она провожала его не только утром, но и ночью, если объявляли тревогу или вызывали на происшествие, а потом не могла уснуть до утра. Это было настолько родным и до боли знакомым, что, еще не отдавая себе отчета, он склонился к ней и поцеловал в губы, – но вместо мягких и податливых губ своей бывшей, впрочем, не бывшей, а первой, жены прикоснулся к плотно сжатым холодным губам Анны. Всегда, выходя из дома, даже будучи в скверном настроении – а у кого оно будет хорошим, если тебя подняли и среди ночи гонят выполнять свои служебные обязанности, – он уносил с собой толику той теплоты, которой одаривала его супруга, и настроение от этого хоть немного, но приподнималось. Здесь эффект был обратный. Настроение ухнуло ниже плинтуса, и он, разочарованно вздохнув, вышел за порог.
Пришла пора заняться выполнением обещания, данного Эндрю. Впрочем, ему это так же было необходимо, как и кузнецам. Нужно налаживать процесс изготовления арбалетов, причем в обоих их вариантах. Люди теперь были, нужно только грамотно их использовать.
Как выяснилось, далеко не все, кого планировали использовать в «промышленности», горели желанием заниматься этим,
Кузнецы могли заняться своим делом самостоятельно, вот только зарабатывать у них здесь не получилось бы: если они не выдержали конкуренции в другом месте, то здесь, где Грэг уже начал вовсю использовать поточную систему, им противопоставить ему было и вовсе нечего.
Андрей даже подозревал, что многие просто уйдут, но те решили остаться, что не могло его не порадовать. Одна семья кузнеца решила попробовать себя на земле, его примеру последовали и двое парней из приюта, чему несказанно обрадовался Маран.
Практически весь день Андрей провел в конторке Грэга, где они совместно разрабатывали поточную систему для производства арбалетов. Этого оружия нужно было произвести много – от затеи вооружить мужчин поселка Андрей так и не отказался. Сделать из крестьян и ремесленников полноценных бойцов нечего было и пытаться, но подготовить из них сносных стрелков ему вполне по силам. Единственная загвоздка заключалась в том, что для этого попросту не было времени: сейчас вовсю шла осенняя посевная, – но к зиме время появится, и можно будет приступить к занятиям.
Грэг не сидел сложа руки и успел уже прикинуть, как будет организован поток, но Андрей разочаровал его, так как каждый из подростков будет задействован для занятий у Шатуна Тэда. Кузнец высказал сомнение по поводу этого, так как знал, что многие родители будут против обучения их чад воинскому искусству, но Андрей объяснил, что одним из условий для переселенцев было именно то, что они не будут возражать против обучения их сыновей. Надо ли говорить, что сами мальчишки были в восторге от такой постановки вопроса?
Сейчас, в отличие от взрослых, у каждого подростка уже были пехотные варианты арбалетов, отличающиеся только тем, что по мощности были несколько слабее обычных, рассчитанных на взрослых. Тем не менее даже в таком виде они были способны пробить любую броню с расстояния в двадцать шагов, а при стрельбе в упор пробивали и щит, и доспех. Усилить же их до мощности обычного арбалета было просто: добавлялась дополнительная пластина на плечи арбалета, и оружие тут же приводилось к нормальному бою.
Не забыл Андрей и о своем детище. Новый токарный станок вчерне был уже готов, точнее сказать, станина и приводы были уже готовы и опробованы вхолостую. Остальные детали пока готовы не были, но Грэг заверил, что проблем не предвидится.
Когда с этими вопросами было покончено, Андрей вновь попал в заботливые руки Джефа. Стоит ли говорить, что домой он вернулся выжатым как лимон.
Усталого и вымотанного, дома его встретила Анна. Видя состояние супруга, она заботливо помогла ему разоблачиться и избавиться от доспехов. Помогла ему умыться, при этом проявляя столько заботы, что Андрей мысленно порадовался тому факту, что Джеф, по своему обыкновению, отделал его, как бог черепаху. Ее руки, едва касаясь синяков и ссадин, сами по себе приносили облегчение. Андрей вдруг почувствовал, что ему приятна забота супруги, даже мелькнула мысль, что холодная отчужденность наконец отступила.