Царство Небесное
Шрифт:
– Ну что же, ничего необычного в этом нет. Разве только то, что они собрались ограбить кабальных милорда. Либо они самоубийцы, либо попросту не знают, что в поселке кабальные.
– И в чем разница? – ничего не понимая, поинтересовался Андрей.
– Все просто, господин Андрэ. Ограбив кабальных милорда, они навлекут на себя его нешуточный гнев.
– Можно подумать, что ограбление свободных арендаторов приведет его в восторг.
– Нет, конечно. Это будет неприятно. Он конечно же пошлет погоню, которая, возможно, уничтожит разбойников, а возможно, и нет. Но кабальные… Это собственность милорда, и ограбить их – все одно что
– Да уж. И что же, они сумасшедшие?
– Нет. Скорее всего, они не знают о том, что здесь кабальные. Кабальные и вольные арендаторы никогда не живут в одном селе, или почти никогда. В любом случае это не имеет значения.
– Почему?
– Вы удивляете нас, – хмыкнув, внес свою лепту Тэд, однако это было все, что он сказал, дальше его собеседники должны были додумывать и делать выводы сами. Пауза несколько затянулась, и Джеф продолжил вместо ветерана:
– Тэд хочет сказать, что именно по этой причине вы и обзавелись полутора десятками бездельников и пятью воинами. Пришло время отрабатывать хлеб.
– Реальных бойцов, как ты верно заметил, у нас только пять, есть еще один охотник, имеющий опыт схваток с орками в лесу, ну и я, если меня сочтут наравне с воинами. Вот и все наши силы.
– Парням пора узнать вкус крови. Иначе они до скончания века будут просто мясом.
– Там полтора десятка ветеранов, помнишь?
– Конечно, помню. Парни могут тренироваться до изнеможения, исходить потом до исступления, но все это ничто, если они не вступят в реальный бой. Схватка с разбойниками, не таким уж и сильным противником, – это то, что нужно для оттачивания навыков.
– Где-то я это уже слышал. Только, помнится, тогда я чуть Богу душу не отдал.
– Ну не отдал же, – пожав плечами, возразил Джеф.
– Джеф, их заведомо больше. Даже если мы соберем все наличные силы, то нас получится только двадцать пять бойцов против пятидесяти.
– Все так, но большинство из них не прошло и частично тех тренировок, что наше мясо. У нас все шансы побить их.
– И что ты предлагаешь? Выйти на дорогу и встретить их в строю?
– Было бы неплохо, да только это разбойники, и с ними нужно действовать их же методами. Из засады. Жан, ты сможешь подобрать местечко, которого им никак не миновать?
– Без проблем. Они идут с юга, значит, им не миновать Клычева оврага, а это неприятное препятствие с крутыми краями. Есть переход, после которого имеется поляна. Потом вновь идет лес. Идти в обход далеко, так что, думаю, они попрутся напролом.
– Далеко от нас?
– Час ходу.
– Это по охотничьим меркам? – бросил Тэд.
– Да.
– Полтора, – удовлетворенно подвел итог ветеран, что подразумевало высокую скорость, с которой передвигались охотники в лесу. В ответ Жан лишь кивнул, но было видно, что ему приятно сравнение.
– Стоп. Почему нам не встретить их здесь, из-за стен? Для чего нужно затевать бой в ночном лесу? – вновь возмутился Андрей. – Мы легко перебьем их всех, не понеся никаких потерь.
– Господин Андрэ, люди кормят нас, содержат, и все это ради своей безопасности. Какой от нас прок, если полсотни разбойников подойдут вплотную к поселку? Нас не поймут. Вас не поймут. И это будет дурным примером для других шаек, а они все должны знать, что погибнут, едва только
– Джеф дело говорит. – Тэд был, как всегда, лаконичен.
Сборы отряда, откровенно говоря, Андрея не вдохновили. Ветераны собирались спокойно и деловито, ничем не выказывая волнения. Глядя на них, новобранцы также старались изо всех сил показать свое спокойствие и хладнокровие. Вот только было одно отличие. Ветераны действительно были деловиты и собранны, а мясо лишь старалось всеми силами показать это. Однако даже неопытный наблюдатель заметил бы, что в них нет и капли спокойствия. Хотя они старались все делать без спешки и суеты, выглядело это несколько комично. Повязав пояс с мечом, кто-то вдруг вспоминал, что забыл надеть кольчугу, другой, вроде уже полностью подготовившись, вдруг вспоминал, что не надел поддоспешник, третий, четвертый, пятый. Каждый из них что-либо забывал или делал невпопад, кто-то откровенно был пришибленным – вроде бы полностью облачившись и будучи готовым к выходу, он попросту не знал, чем ему заняться и куда идти, и топтался с явным выражением неуверенности на лице.
Стоя на крыльце своего дома, Андрей обратил внимание на одного из новобранцев, который шел от своего дома, постоянно оглядываясь на глядящую ему вслед супругу с младенцем на руках. На его лице явственно читалась тоска и немой вопрос, адресованный к самому себе: а нужно ли было ему это, если он вдруг погибнет – кто позаботится о его семье? Тяжелой походкой он все же вошел на двор Андрея, где все еще продолжала сборы дружина. Ветераны уже давно собрались и спокойно сидели на завалинке, ведя ленивую беседу и с превосходством поглядывая на молодняк. Тяжело вздохнув, парень вновь посмотрел на свою супругу, которую было еще видно. На миг на его лице отобразилась нежность, сменившаяся решимостью, парень словно переключился, проверил и оправил амуницию, как перед тренировками, и твердой походкой что-то для себя решившего человека направился к ветеранам – этому островку спокойствия в том тихом бедламе, что творился на подворье.
Андрей присмотрелся к остальным новобранцам, что имели семьи, и заметил, что те, в отличие от своих холостых сослуживцев, уже были готовы к выступлению. На их лицах легко читались и растерянность, и страх, но вот только в них была и решимость идти до конца.
– Да-а, то еще воинство, – ухмыльнувшись, проговорил подошедший Джеф.
– Ничего, это пройдет. Все же первый бой.
– Я не об этом. Это все как раз привычно. Я о тех, кто оставил дома семьи.
– А что не так?
– Не должен воин в бою оглядываться назад: ведь вместо шага вперед он может сделать его назад, – сокрушенно покачав головой, проговорил ветеран.
– Джеф, мы уже говорили с тобой об этом. Посмотри – молодняк носится как в одно место ужаленные, хотя и стараются изобразить степенность, а семейные уже собрались. Не знаешь почему?
– И почему же?
– Да потому что они знают, что идут защищать свои семьи. Если кто и побежит с поля первым, то это будут точно не они. Сам-то что чувствуешь – ведь у тебя здесь остается Агнесса, с твоим ребенком под сердцем?
– Не знаю. Я как-то не успел стать семейным по-настоящему. Для меня все как обычно. Вот если бы я любил ее или знал бы, что значит быть отцом, – тогда, возможно, все и было бы по-другому, а так… Нет. Никакой разницы.