Царство полуночи

Грин Крис Мари

Страж в соседней клетке просунул сквозь решетку страшное бледное лицо.

— Еще… еще еды, Хозяин, еще, еще…

Остальные подхватили его мольбу:

— Еды, еды, еды…

Монотонный гул голосов пронзил жалобный вопль какого-то Стража:

— Крови!!!

Сорин не удостоил их даже взглядом, продолжая колдовать над лежащим на столе вампиром. Этот Страж станет новым центурионом, созданным для защиты, — а, возможно, и для нападения.

— Прекратите! — приказал Сорин завывающим тварям.

Крики стихли. Стражи должны повиноваться,

так всегда было заведено в Подземелье. Считаюсь, что соображают они плохо, и кровь тварей особой силы не имеет — силой наделял их Сорин.

Сорин затянул потуже кожаный ремень вокруг мощного торса Стража. Прежде чем продолжить работу, он окинул лежащего оценивающим взглядом: лысый, когтистый, с железными клыками, облачен в черное, чтобы лучше сливаться с темнотой. Страж еще не очнулся и не увидел новый мир, для которого его создали. Остался последний штрих.

Как и остальные Стражи, этот смертный однажды исчез из жизни Верхнего мира. Шпионы заметили его месяц назад и доложили Сорину. Здоровяк, пьяница, ни семьи, ни друзей — он идеально подходил на должность Стража. Его похитили перед побегом Робби Пеннибейкера, до перехода Подземелья в режим строгой изоляции.

У Сорина лишь недавно нашлось время для новичка. После преобразования новоиспеченного вампира возведут в ранг Стража Подземелья. Он должен будет беспрекословно повиноваться любому приказанию — даже умереть, если война действительно начнется. «Жалко терять бойцов», — подумал Сорин, проводя рукой по лицу своего творения. На оживление каждого Стража уходила уйма энергии, так же как и много лет назад, когда он был еще молод…

Семья отказалась от него, потому что Сорин владел удивительным даром: способностью подчинять своей воле мелких зверушек и превращать их — в некотором роде, — в кого пожелает. Лишь Бенедикт, настоящий Мастер, оценил его способности. Он полюбил юношу за талант, который другие находили пугающим и сверхъестественным. Наконец его так называемая магия пригодилась — для защиты родного дома.

В коридоре послышался шелест шагов: Обожатели всегда двигались легко и грациозно. У входа возникло изящное создание с серебряной чашей в руках. В чаше плескалась кровь, предназначавшаяся Стражам — такую дань взимали с Обожателей еженощно.

Главный вампир удостоил посетительницу взглядом.

— Галатея.

Обожатели, охранявшие вход, по приказанию повелителя безропотно пропустили вампиршу.

Галатея низко склонилась перед Мастером: темные волосы закрыли лицо, в тугих локонах сверкали жемчужины. Сквозь тонкое пурпурное одеяние просвечивали очертания стройной фигурки. Тело украшали изящные серебряные цепочки. Одна из цепочек тянулась между ног и наверняка волнующе щекотала девушку при каждом движении.

Кровь вампира закипела от мысли, как эта цепочка медленно скользит, заставляя Обожательницу постанывать от удовольствия. Как только Сорин клыками вопьется в набухшую вену на стройной шее, Поклонница вскрикнет от наслаждения…

Галатея выпрямилась и легким

движением отбросила волосы назад. У нее были высокие скулы и живые, ртутно-серебристые глаза. Сорина пронзила острая боль утраты — одно из немногих чувств, доступных вампиру. Давным-давно у него появились две дочери-вампирши, но вскоре они покинули Подземелье, вернулись в Старый Свет и связь с ними оборвалась. Разумеется, дочери обзавелись детьми: современные Обожатели — их потомки.

К сожалению, от поколения к поколению кровь слабела от постоянного обмена, и чем дальше, тем меньшей силой обладало следующее поколение. Их способности не шли ни в какое сравнение со способностями Сорина. Они становились все уязвимее, даже религиозная символика на них действовала. Наитие — общение посредством мыслей — превратилась в зыбкую тень былой мощи и переставало работать на расстоянии.

Из-за такой беспомощности Обожатели в Подземелье находились на особом положении: их баловали, а прелестные создания только и делали, что пили кровь да развлекались.

— Вы слишком много работаете, Мастер, — промолвила Галатея, и глаза ее вспыхнули. — Не хотите развлечься?

— Развлечься? — Сорин рассмеялся. — Да, пожалуй, в условиях изоляции Обожателям больше нечем заняться.

— Ну да, шпионить мы пока прекратили, но говорят, после убийства Джессики Риз ситуация становится угрожающей.

— Мало ли, что говорят. И вообще, болтун — находка для шпиона.

Сегодня они с Мастером узнали от лазутчиков последние новости: попытки доморощенных сыщиков из агентства «Лимпет и партнеры» выжать информацию из Милтона Крокетта, семейства Томлинсон и любовника Ли не увенчались успехом, хвала сему дню. Их телепату не удалось ничего считать. Однако Сорин понимал, что настоящие беды еще впереди. Он был реалистом и ждал этого. Шпионы предупреждали, что надо держаться начеку, — список допрошенных командой Лимпета растет и растет.

— Вот закончу, тогда и позабавимся, — сказал он Галатее, едва сдерживая накатившую волну желания. Пока у него слишком много работы, да и повелитель наверняка пригласит Сорина обсудить дальнейшую стратегию.

— Ничего страшного, я подожду. — Галатея, такая юная и живая, радостно ему улыбнулась. Она пришла в Подземелье тридцать лет назад, как только решилась пройти инициацию. Позади нее стоял Страж, который недавно требовал пищи. Он жадно принюхивался, почуяв кровь. Ноздри его трепетали, глаза полыхали алым.

— Кровь Обожателя! — прорычал он.

Галатея ничуть не испугалась и оценивающе осмотрела вампира. Укусы Обожателей помогали при создании Стражей, и, как следствие, Стражи и Обожатели были равными по силе, но последние в отличие от первых, обладали свободной волей. Низших вампиров полностью контролировал Сорин.

Вампир приподнял бровь.

— Смочи-ка ему губы своей кровью.

Обожательница, удивленная необычной просьбой, послушно выдавила из пальцев несколько капель. Страж с урчанием слизал кровь.