Царство страха

Томпсон Хантер С.

– Ну что же, Хантер. Ты превратил последние четыре го­да моей жизни в сущий кошмар. Ты издевался над судом все это время. И вот теперь ты собираешься уехать от меня. Стало быть, это мой последний шанс. Итак, я приговариваю тебя к шестидесяти дням тюрьмы.

Это был их последний удар.

И все-таки имел место совершенно возмутительный случай. Я потом подружился с нашими «жертвами», и они придерживались в точности того же мнения. Однако мистер Дотсон и судья Джалл не собирались отпускать меня просто так, даже невзирая на широкую волну поддержки за моей спиной. И все-таки я никогда не оказался бы за решеткой, если бы

в те годы в Кентукки несовершеннолетних отпуска­ли под залог.

Так что я отсидел тридцать дней в тюрьме только потому, что через месяц после ареста мне исполнилось 18. Дальше они держать меня не могли - я освободился под залог. Они не пытались меня удержать - и так уже натешились. Последний выстрел. Не стоит сбрасывать со счетов группу авторитетных и значительных граждан нашего городка, добивавшуюся моего освобождения. За время нахождения в тюрьме я превратился в местного героя - там меня решили звать «Президентом», а в мой день рождения окрестили «Сокрушителем Болванов», так прямо и сказали: «Поздравляем, Сокрушитель Болванов», - и долгое время я оставался в этом качестве.

* * *

Множество диких и безумных лет минуло с того первого и единственного раза, когда мне довелось побыть сертифицированной Жертвой Карательной Системы. За те тридцать дней в тюрьме я понял одну важную вещь - никогда больше я не должен туда попасть. Какой бы ни был срок. В этом нет Необходимости. Сокамерники называли меня «Президентом», как и одноклассники, а прекрасные юные девушки приходили навещать меня в четверг после обеда, однако меня вовсе не распирало от гордости по этому поводу.

Покойный Пабло Эскобар, бывший лидер влиятельного Медельинского колумбийского кокаинового картеля, как-то молвил, что «разница между обыкновенным преступником и благородным разбойником в том, что у благородного разбойника есть последователи». Известно же, что он делился своими немыслимыми доходами с нищими рабочими свое­го города. Он был свой парень, друг всех обиженных. Все его преступление состояло в том, что продукт, служивший предметом его бизнеса, казался опасной угрозой Полицейской и Военной верхушке США, а также нескольким другим странам, известным, как рабы и холуи экономических интересов Соединенных Штатов.

Выйдя из тюрьмы, остаток лета я проработал у Элмонда Кука, торговавшего в нашем городе «Шевроле». Никаких определенных планов на осень я не строил - в Англию, может, двинуть? Меньше всего хотелось затевать какую-ни­будь стандартную рутину. Мистер Кук был батюшкой одной из моих давних подруг, и он поставил меня водителем новенького грузовика «Шевроле», на котором я рассекал по всему городу. Отличная работа, надо сказать: ничего не дела­ешь, только колесишь весь день по городу, развозя товар; не­что вроде велосипедных курьеров в Нью-Йорке, только вместо велосипеда у тебя - здоровенный, новехонький охуительный грузовик V-8.

Я прямо влюбился в свою машину. Все равно как на раке­те летал. Все шло по накатанной, но вот однажды... произошла изрядная заморочка. Как-то воскресным утром - стоял ясный, солнечный день - я ехал по аллее позади рынка автозапчастей, что работал на выходные на Второй Улице. Я проезжал тут уже сто раз и не сомневался, что научился проскакивать это огненное кольцо без всякого ущерба для себя - на скорости шестьдесят-семьдесят миль в

час.

Помню, в тот день стояла ясная погода. Каждый кирпичик на здании четко прорисовывался, как вдруг передо мной появился грузовик тонны на полторы, типа тех, что использует фирма «Ryder», только голубого (или зеленого?) цвета. Его задний откидной борт, болтавшийся на железных цепях, отставал на несколько сантиметров. Приладь водила его на место, я бы точно проехал. Потом, вместо того, чтобы стоять параллельно тротуару, машина была припаркована под небольшим углом, и, помню, тогда я подумал: «Черт. Ладно, я смогу проехать». Но я чувствовал, что места в обрез.

Я вдавил педаль газа в пол и помчался по улице на скорости примерно шестьдесят миль в час - так, что даже не по­чувствовал удара. Скорее громкий щелчок.

Я сразу же понял, что произошло, и остановился. Если бы мне оставили хоть сантиметр, я бы проехал. Ну, пару сантиметров... Но именно их и не хватило: отстающий бортик снес мне всю бочину. Хромированная полоса на моем грузовике шла через весь борт от самых передних фар, и теперь прямо над ней по всей длине красовался темный рубец. Я смотрел на него и думал: «Ну и что стряслось? Вроде ничего страшного». Больше я ничего не разбил. Никто не пострадал. Я посмотрел на темный рубец еще раз и только тут понял, что этот долбанный бортик пропорол мой грузовик по всей длине, как консервный нож банку сардин: разрез шириной в шесть сантиметров, с идеально ровными краями. Теперь оставалось сделать такой же на другом борту, и люди бы точно думали, что грузовики «Шевроле» только так и выглядят.

Я подумал: вот фигня-то! Но никто ничего не заметил. Ни шума, ни аварии. Подумаешь, царапина. Ну, урок жизни. Царапина казалась такой ровной, что на какое-то время я свято поверил, что все сойдет мне с рук. Однако в глубине души я знал, что дело обстоит много хуже.

Я зашел в забегаловку через дорогу, взял кофе и пиво, сел и задумался. Ну и что мне теперь делать..? Сказать кому-ни­будь? Свой грузовик я припарковал подальше, ободранной стороной к забору, так что имелось время поразмыслить над ситуацией.

В конторе я подозвал менеджера по запчастям.

– Хэнк, пойди сюда. Покажу кое-что.

Хэнк был моим хорошим другом, помимо прочего. Мы вышли на палящее полуденное солнце, и я добавил:

– Ты только не волнуйся. Покажу тебе одну вещь, не знаю сам, что с ней делать - мне нужен твой совет.

Мы обошли грузовик со стороны забора. Хэнк вроде как ничего и не заметил.

– Ну и что теперь делать?
– спросил я.

И он ответил:

– Надо сказать мистеру Куку.

Что ж, так оно по совести, подумал я. Как раз подходило время ланча. Хэнк позвонил и попросил мистера Кука, но то­го не оказалось на месте, слава тебе Господи, таким образом мне выпадал еще час или около того. У меня прямо крыша ехала по поводу этого грузовика. Что-то должно было обязательно произойти.

Мы стояли как раз напротив главного почтамта Луисвилля, и я подумал - ага, вот оно! Только бы вербовочный пункт еще не закрылся! Всего-то и надо, что зайти и записаться добровольцем в армию, как многие мои приятели дав­но уже сделали. Но оказалось, что записаться-то можно, но потом придется еще ждать шесть месяцев. Проклятье, время уходит, ничего не остается, кроме как ровно в 13:10 пред­стать перед Элмондом Куком.