Царство сумеречных роз
Шрифт:
– Может вы и заштатный искусствовед, но кое-что понимаете. Не все художники оставляют след в истории. Их картины путешествуют по тайным коллекциям, являясь миру спустя века. Данное полотно сильно пострадало при пожаре, на восстановление ушло несколько лет. Имя художника вам ничего не скажет, но доподлинно известно, что на картине изображена его возлюбленная, павшая жертвой ночного монстра Петрограда. Это разбило ему сердце, ведь дева была влюблена в своего убийцу и до последнего не верила словам художника об истинной природе возлюбленного.
– Какая печальная история, – протянула я. – Надеюсь, юноша,
– Это не сказка. Художник сошёл с ума после того, как нарисовал другую картину.
Ян подвёл меня к картине, висящей на противоположной стене, изображавшей исполинского дракона с ярко-голубыми глазами. Этот ящер с подобием мужской фигуры, тянул лапы к поверженному, обнажённому ангелу, грустно глядящего на нас с полотна. Над ними вставал огонь, а затмение солнца в углу картины олицетворяло падение добра.
– И всё-таки я не понимаю. Наша живопись перешла от икон к светским образам в конце семнадцатого века, кем был этот неизвестный?
– Близким лицом влиятельного семейства с потрясающим талантом. Его отправили учиться в Италию, Германию и Францию, откуда он вернулся состоявшейся личностью с большими планами на будущее. Однако, по возвращении домой, юноша влюбился в прелестную девушку. По легенде монстром, что убил возлюбленную художника, был его покровитель.
Зажегся верхний свет, с непривычки я зажмурилась, а когда открыла глаза, увидела неподалёку сухощавую, привлекательную брюнетку с чересчур красными губами и азиатскими чертами лица. Она сказала Яну что-то на языке вампиров и тот кивнул.
– Вынужден вас оставить – меня ждут гости. Я разрешаю вам бродить здесь сколько угодно, только прошу, не врезайтесь в полотна, они не одно столетие принадлежат моей семье.
Я кивнула, когда он нахмурился, и буквально скользнул вперёд, за одно движение моих век, оказавшись невероятно близко.
– Какой интересный цвет глаз. Голубой, но не голубой. Слишком светлый. Даже лиловый.
– Я неудавшийся альбинос. Белые волосы, белая кожа, светлые глаза и бескровные губы, – замирая как кролик перед удавом, хрипло ответила я – так сильно пересохло в горле.
– Уникально, – его голос потеплел и он, отступая назад, вновь улыбнулся. – Надеюсь, ещё увидимся…
– Августина Дымова.
– Меня вы уже знаете, – он подмигнул, а потом развернулся и, напевая незамысловатый мотивчик, вышел из зала вместе со своей помощницей.
Кажется, я опять что-то сделала не так.
Глава 2. Колючки шиповника
Разнос, который устроила моя начальница, был грандиозным. Монументальным. Жёстким и визгливым до звяканья рюмок в буфете её кабинета. Даже привыкшие ко всему музейные коты попрятались по закоулкам, прячась от воплей банши с сумасшедшим начёсом на голове и выпученными глазами, огромными из-за толстых линз очков. Тётка дошла до ручки. Ещё бы, ведь я не завела полезных знакомств, не маячила на глазах чиновников и даже не поздоровалась с мэром, а ведь нам так не хватает финансирования! Уж она-то точно развернулась бы во всю ширь своего немаленького тела, куда уж мне, худосочной вобле.
Я выдержала натиск начальницы, в нужный момент пустила слезу и, заикаясь, покаялась во всех грехах, после чего была отпущена на все четыре стороны. Ну и чёрт с ней. Это мой последний рабочий день, завтра я вернусь домой и забуду об этой работе как о страшном сне. В конце концов, я всё провалила.
В мою задачу входило следить за Яном и, по сигналу, устроить небольшой переполох в зале. Нет, я так и сделала! Вовремя «забыла» в туалете ингалятор, который по сигналу таймера испустил жуткие миазмы, от которых поплохело нескольким светским дамам, но я не была в зале, не стащила и не передала ключ-карту официантке Тамаре, из-за чего возникли трудности при проходе в закрытую зону. Денис и Николай справились с задачей, и всё-таки пробрались туда, однако необходимых документов не обнаружилось.
Арду был в ярости. Как и мой приёмный отец, член Совета Конгрегации, патрон Птолемей. По телефону он сказал одно: «Я разочарован». В переводе – он на грани того, чтобы отправить меня в Сибирь, в тайгу, охотиться на последних диких оборотней. Билет в один конец. И всё из-за моего неумения следовать приказам, хотя я не виновата в том, что документов там не было. Их разозлил прямой контакт с Яном. Грубейшее нарушение инструкций.
Николай орал почище директрисы музея. Он бы избил меня, не вступись Арду.
Дубовые ветви Конгрегации – самые жестокие из всех. Это боевики, живущие убийством вампиров, оставшейся нечисти и даже людей, посмевших встать против охотников. Их век – короток, их жизнь – полна ненависти и крови, так что дубравы и характером обладали скверным. Я в эту «семью» совершенно не вписывалась.
Мои родители – случайные жертвы диких вампиров. В те годы, Птолемей был обычным охотником, чей отряд уничтожил гнездо убийц. Я оказалась единственной выжившей, и дубрава забрала меня, чтобы воспитать как настоящую охотницу.
Однако я с самого детства творила глупости. Была капризной, докучливой, ещё и вспыльчивой. Меня перекидывали из одной семьи в другую, пока не отправили к Волковым, семье, лишь косвенно принадлежавшей к Сумеречному миру. У них я прожила почти три года. Самое счастливое время моей жизни, окончившееся на тринадцатый день рождения, когда на пороге появился Птолемей, чтобы забрать меня в школу молодых охотников, именуемую Псарней. Волковы пытались отстоять моё право на нормальное детство. Они видели, что я не хочу быть охотницей, но решение принимал мой патрон, так что я оказалась в зверинце. И всё кончилось плохо.
С трудом сдав выпускной экзамен, убив вампира и заполучив символ Коперника, я была отправлена в самую никудышную ветвь на свете под предводительством своенравного Арду. И вот уже четыре года я сплошное разочарование для моей новой «семьи». Будь моя воля, сбежала бы не оглядываясь. Однако слуги Конгрегации повсюду, так что меня обязательно найдут, и тогда билет в Сибирь окажется в моём кармане. А я люблю солнце. Люблю тепло. Люблю жизнь!
От меланхолии спасали рутинные обязанности. Документы, телефонные звонки, составление расписаний экскурсий, поручения директора. Спустившись в кафетерий, я намеревалась съесть бутерброд с курицей, когда на пороге показалась Тамара. Она странно таращилась на меня и мотнула головой, когда я попыталась поздороваться. А после и вовсе села за дальний столик, заказав кофе.