Царство сумеречных роз
Шрифт:
Вгрызаясь в хлеб, я настороженно на неё поглядывала, пока не раскрылась причина её чудного поведения. В этот крошечный, пропахший старым кофе и с потрескавшимся кафелем, кафетерий вошёл блистательный Ян Тольский в шикарном сером костюме.
При свете дня его кожа выглядела почти прозрачной, чересчур светлой, а глаза утратили яркость ночи, приобретя оттенки морской волны. И только звериная грация никуда не делась. Он моментально отыскал меня в зале, крылья его носа раздулись, хищник принюхался, вспоминая мой запах, и он, помахав рукой, присел напротив, так что оказался с Тамарой
– Господин Тольский?.. – я начала говорить, продолжая жевать и кусочек салата вывалился изо рта на блузку с жабо.
Прикрыв рот рукой, я прожевала остатки, и судорожно принялась счищать жир с ворота, когда он протянул салфетку.
– Можно просто Ян, если позволите звать вас Августиной, – мягко ответил он, будто радуясь моей неуклюжести.
Каким же чужеродным он выглядел в кафетерии! Этакий франт, забредший на помойку. Только, в отличии от импозантных господ, его ничуть не смущало это несоответствие. Наоборот, он с интересом оглядывался, будто действительно спустился с небес на землю и теперь любопытствовал, как пружинит почва под ногами.
Настоящие вампиры совсем не похожи на своих мифических героев. Они не боятся солнечного света, у них есть тень, отражение в зеркале, и они не так бессмертны, как пишут в книгах. Единицы наделены этим геном, большинство живёт дольше и лучше людей, но на закате жизни дряхлеют за несколько месяцев, а потом иссыхают как мумии, и умирают. Даже сами вампиры до конца не знают, смогут ли перешагнуть столетний рубеж и войти в вечность, обретая истинное могущество.
Пожалуй, самым обидным фактом, является то, что вампиризмом невозможно заразиться. Стать оборотнем – пожалуйста, попадись в нужной фазе волчку на зубок и вуаля! А вот вампиром можно только родиться. Так что их не так много, что и к лучшему.
– Да… Ян, – покраснев как помидор, ответила я. – Крайне неожиданно увидеть вас здесь. Что вас к нам привело?
– Дело и удовольствие, – он развалился на пластиковом стульчике, чуть повернувшись боком и положив руку на спинку стула. – Сначала удовольствие. Мне понравился наш вчерашний разговор, и я хочу предложить встретиться ещё раз. Скажем, я сегодня заеду за вами в семь?
От неожиданности я открыла рот, уставившись что та рыба, выброшенная на берег. Степень моего изумления вышла за пределы кубов и квадратов, остановившись в разделе бесконечности.
– Вы удивлены? Право, не стоит. Под этим мешковатым платьем и безвкусными очками, скрывается живой и любознательный ум. Как и язычок, который вы очаровательно прикусываете всякий раз, когда выходите из образа жертвенного ягнёнка. Обстоятельства диктуют вам как себя вести, но вы более интересны, когда не сдерживаете себя. Я хочу увидеть, какая вы на самом деле, – он говорил сладко и в чём-то невероятно запретно, будто рассказывая мои интимные секреты, создавая тайну на двоих. А то, как он смотрел на меня, походило на взгляд кобры, привораживавший свою жертву.
Так и было. Он использовал чары. Вот только я, как и все охотники, ежедневно принимаю противоядие асколь. И пускай у меня на него бывает аллергия, из-за чего частенько пропускаю приёмы, всё же сегодня по моим венам течёт эта гремучая смесь, так что я была невосприимчива к его очарованию.
И что мне делать?!
– Это очень привлекательно, – рука непроизвольно потянулась к вороту, будто мне трудно дышать. Я чуть-чуть ослабила его, наклоняясь вперёд и делая вид, что утрачиваю трезвость мысли. – А какое дело вас привело к нам?
– Что? – этого вопроса он не ожидал, так что я чертыхнулась про себя.
Зрительный контакт утерян, я посмотрела дальше, замечая, как Тамара изо всех сил кивает головой. Они хотят, чтобы меня съел Ян? Какого чёрта?!
– Вы сказали, что вас привело… удовольствие. И дело, – я хмурюсь, морща лоб, будто чары спадают, и он вновь бросается в атаку, наклоняясь через стол и притягивая к себе мою взмокшую ладонь.
– Хочу поддержать местный краеведческий музей. Я вижу, он пришёл в упадок. Мне кажется, это неправильным, ведь в истории Дивнограда полно интересных событий и тайн. Когда-то город был значимее, чем сейчас. Стоит помнить об этом.
Я закивала, учащённо дыша, словно потеряв нить разговора. Это понравилось вампиру и он, перевернув ладонь, поцеловал запястье прямо над пульсирующей жилкой. Я прикусила губу, а Ян резко отпустил меня, поднимаясь с места.
– Ваш адрес я знаю, ожидайте ровно в семь. Рекомендую надеть что-то более лёгкое, чем прошлое платье. Всё-таки за окном тридцать градусов, – он рассмеялся как шутке, и, дождавшись моего формального «да», отчалил из кафетерия под удивлённые взгляды сотрудников и посетителей музея.
Как только Ян удалился, ко мне тотчас подсела Тамара. Притворившись подругами, расцеловались, а потом наклонились друг к другу, и заговорщически зашептались. Ничего удивительного. После такого-то представления!
– Какого чёрта, Тама? – я зверски улыбалась, сверля рыжую девушку раскалённым добела взглядом.
– Сегодня моя очередь следить за ним. Новая вводная – проникнуть в его апартаменты в Кристалле, взломать компьютер и выкачать данные. Когда он поехал в музей, я сразу вспомнила о вашем разговоре. И сложила два и два. Ты же идеальная жертва. Ни родителей, ни друзей, снимаешь комнату в задрипанном районе. На работе ни с кем не общаешься. Пропадёшь – кто будет искать? Легенда так хороша, что упырь клюнул! Тебя проверили и вот результат.
От её слов меня охватила дикая жажда и я приникла к брусничному соку, в два глотка допив горький напиток. Вот это поворот сюжета.
– Ну и? Он увезёт меня в подворотню, там и выпьет. Как это поможет делу?
– По словам Арду, клан Яна был изгнан из Великограда. Ему меньше всего нужно привлекать внимание, так что он предпочтёт загрызть тебя на своей территории без лишних глаз и случайных камер.
– То есть ваш план таков: я попадаю туда как жертва, каким-то образом остаюсь одна, чтобы взломать компьютер, чего я делать не умею, выкачиваю данные и как-то выбираюсь из логова вампиров. Вы там коллективно марихуаной обкурились или в ход пошли грибы? – мой голос почти звенел от гнева и удивления.