Цеховик. Книга 13. Тени грядущего
Шрифт:
– Ну… – я качаю головой и хмурюсь.
– Да говори уже, знаю, что не долго. Сколько?
– Лучше не знать, мне кажется…
– Не в том мы положении, чтобы не знать. Я, так понимаю, нужно срочно делать что-то. Говори.
– До восемьдесят четвёртого. Но если в восемьдесят третьем не поедете в Крым, то не простудитесь…
Он замолкает и какое-то время мы сидим молча.
– Кто потом? – мрачно спрашивает он. – Горбачёв?
– Черненко.
– Что? Вот же старый… – он обрывает фразу, не договаривая.
– А в восемьдесят
– Слушай, такое нарочно не придумаешь. Я уже начинаю тебе верить. Стыд какой. Череда или даже чехарда стариков. Этот-то куда лезет? Ладно, продолжай.
– От него толку, честно говоря, будет, как от козла молока. Чурбанова посадит. Причём, вроде там сфабрикуют всё. И что это? Реформы? Тьфу… Это я про Черненко.
В общем, я рассказываю, что помню. Сначала даю краткий обзор. Прописываю картину сорокалетней истории крупными мазками. Пытаюсь обходить острые моменты, но он сразу врубается и заставляет говорить, как есть. Ладно. Говорю, как есть.
Набросав контуры, перехожу к проработке деталей, начиная от его собственной нелепой борьбы за трудовую дисциплину. Думаю, тут он окончательно убеждается, что информация у меня достоверная.
– Такого не придумать, – несколько раз повторяет он. – И я, кажется, понимаю, почему ты решил рассказать это мне.
– Я не историк, – говорю я. – Имейте в виду. Просто очевидец. Рассказываю то, что помню.
– Да, я вижу, но это, может даже и лучше.
Итог Российской империи приводит его в глубочайший шок и он даже хватается за голову. А через некоторое время нас прерывает врач.
– Юрий Владимирович… – мягко говорит он.
– Да, – кивает тот. – Мы уже заканчиваем. Всё, Егор. На сегодня достаточно. Завтра приезжай сюда к десяти часам. Сейчас позови Кирилла, а сам ступай. На сегодня хватит.
Чувствую, такими темпами мы будем долго ещё в истории разбираться.
Из ЦКБ еду домой. А там меня ждёт Платоныч. Мы договаривались встретиться. Заодно всё и обсудим. В тесном семейном кругу. Выглядит он, правда не слишком радостным.
– Случилось что-то? – спрашиваю я.
– Ну, кое-что есть, – соглашается он. – В понедельник Ева приедет.
– Да, – киваю я, это я помню. – Будет с «Союзхимэкспортом» контракт подписывать на селитру и карбамид.
– Ну да, план был такой.
– Был? – удивляюсь я. – Как был? На нас… вернее на Еву уже аккредитив выставили. Она должна будет гарантийное письмо привезти.
– Привезёт, – соглашается Большак. – С этим проблем нет.
– А с чем есть? – хмурюсь я.
Вроде бы уже ничем меня из равновесия не вывести. Уже и уволили и сегодня и о судьбе миров поговорили, что ещё-то? Казалось бы не вывести, а вот поди ж ты… Сердце неприятно сжимается. Вообще-то это наш первый контракт. И первоначальный план никто не отменял. Получится с Андроповым спасти мир – отлично. А если нет, что, в общем-то весьма и весьма возможно, учитывая, сколько остаётся времени, у нас есть план и деньги на его реализацию…
– С объёмами проблемы.
– То есть? – не понимаю я. – Объёмы ведь уже подтверждены.
– Мне позвонил секретарь ЦК по сельскому хозяйству и потребовал, чтобы все объёмы были направлены на внутренний рынок.
– Так там и говорить-то не чем. Ты ему сказал, что речь идёт всего о нескольких маршрутах?
– Ни одного килограмма, – качает он головой. – Ни одного.
– Это Горбач что ли? – восклицаю я.
– Он самый, – кивает дядя Юра. – Сказал, партбилет положу, если хоть один вагон отгрузим.
Нет, ну твою дивизию! От этого Горбача одни убытки.
– Сейчас позвоним ему, – киваю я и достаю его визитку. – Будем как-то выкручиваться. Да?
7. Состояние непокоя
– Здравствуйте, Михаил Сергеевич. Это Егор Брагин, мы с вами в ГДР ездили.
– Здравствуй, Егор, рад тебя слышать, – говорит Горби.
– Извините, что поздно.
– Для меня это не поздно. Я только что приехал из ЦК.
– Понимаю, – отвечаю я. – Я, на самом деле, звоню вас поприветствовать, можно сказать, соскучился. Хочу с вами встретиться. У меня есть для вас кое-что интересное.
– Правда? Что же это такое?
– Э, нет, извините, – смеюсь я. – По телефону не могу сказать.
Он настораживается. Ну, а что, пусть. Про чемоданчик-то небось слыхал уже.
– Да? – немного растерянно восклицает он. – Ну, что же можем завтра встретиться, если хочешь. Я буду на работе. Или это конфиденциальный вопрос?
– Нет-нет, ничего секретного. Визит вежливости. Меня с утра на Лубянку вызывают, поэтому, скорее всего, только после обеда освобожусь. Но если бы вы нашли для меня пару минуток, был бы благодарен.
– Конечно, какой разговор, – говорит он бодро, но с едва различимыми оттенками рассеянности.
Озадачил я его. И разговор нетелефонный, и на Лубянку вызывают. Что же это за сигналы такие, да? Подумай-подумай голубчик, может, решишь чистосердечно во всём признаться?
– Наташ, – говорю я, повесив трубку. – Я голодный, как крокодил. Вы уже поели с дядей Юрой?
– Нет, Юрий Платонович отказался, – мотает головой Наташка.
– Я уже ужинал, – улыбается он. – Спасибо. А зачем тебя на Лубянку? Это в КГБ что ли?
– А вот пойдём за стол, – отвечаю я, – тогда скажу. Только ещё звоночек сделаю.
Я набираю телефон Лены Ивановой.
– Алло… – снимает она трубку.
– Лен, привет, это Брагин. Слушай, не в службу, а в дружбу, найди мне адрес и телефончик Панчишина.
– Это ещё кто такой? – удивлённо спрашивает она.
– Да ладно, ты же знаешь, это завотделом… каким не помню. Короче, наш это чувак, цековский.
– Да, поняла, вспомнила уже, – не слишком радостно отвечает она. – Тебе когда надо?