Цель вижу! Дилогия
Шрифт:
Поблизости ухнули орудия…
– Что это?
– Спросила она у кого-то.
– Это немцы или наши?
Да только никто не стал отвечать…
Послышалась команда:
– Полк! В колонну по четыре! Становись!
Так, в колонне они прошли несколько сотен шагов и остановились около невысокого холма, вокруг которого полки стрелковой дивизии выстроились в большое каре…
Посредине на холме стоял высокий человек, и поблескивал в призрачном свете своим пенсне - это был командир дивизии генерал-майор
– Может, знамя вам и не видно сейчас… - Услышала Люда тогда, посреди той ночи.
– Но я его знаю! Выцветшее, продырявленное… И имя на нем Чапаева - он брал его в руки! Этому легендарному знамени столько же лет, сколько нашей революции! Поклянемся же Родине, бойцы, Чапаю прогнать Гитлера с нашей земли!..
На этом знамени, той ночью, поклялись все… Поклялась и снайпер, сержант взвода снайперов, Люда Сизова. Поклялась не щадить своей жизни, так же, как не щадил ее легендарный Чапай…
А комдив продолжал:
– И помните, красноармейцы, какая вам оказана честь! Вы теперь бойцы и командиры 25-й имени Василия Чапаева стрелковой дивизии! Она приняла бой в первую же ночь войны… А теперь берите лопаты, отправляйтесь рыть окопы… …Еще несколько дней назад, она, выпускница университета приехала из Киева в Одессу, чтобы закончить здесь свою дипломную работу.
И тут ее застигла война… В тот проклятый день - 22 июня 41-го года…
Люда поступила тогда так, как в эти дни поступали тысячи ее сверстников - она бросилась в военкомат, чтобы уйти добровольцем на фронт.
И долго убеждать работников военкомата не пришлось…
Помогло Сизовой ее удостоверение о том, что она Мастер Спорта по стрельбе, и второе - об окончании снайперской школы Осоавиахима, а снайперы фронту были очень нужны… До войны она специально, в тайне от своего тренера, окончила эту снайперскую школу, потому что мечтала уехать по «комсомольской путевке» в далекий Мадрид и сразиться с фашистами на земле Испании…
Но теперь они пришли сюда, и уже с опытом войны… …Людмилу зачислили в снайперский взвод…
Вот тут и началось самое для нее тяжкое…
Мало было обладать меткостью стрельбы спортсмена - необходимо было научиться терпению и хладнокровию! Стать мастером точной, снайперской стрельбы было совсем не просто!.. Те знания, которые она приобрела в «снайперской школе», конечно же, помогали, но… Молодая, горячая и влюбленная, она, бегая на занятия в Осоавиахим еще под мирным небом, не понимала, для чего ей нужны были ей все эти премудрости!
«…Прицелился, выстрелил, попал!
– Думала она.
– Чего еще надо?..»
Но Люда справилась и с этой, не самой простой задачей…
Справилась потому, что рядом с ней тогда был умный, умелый и опытный командир взвода двадцатипятилетний лейтенант Василий Ковтун, который повоевал и в Испании, в 12 интернациональной бригаде, и в Финляндии, и носил на своей груди два ордена… Именно он-то и научил ее тогда вести наблюдение, чувствовать винтовку, как живое существо, вести поиск… Именно он, лейтенант Ковтун, и научил ее, необстрелянную девчонку, быть настоящим снайпером…
Май 1942. Поезд…
…Мила настолько глубоко ушла в свои воспоминания, что даже не заметила, как к ней неслышно подошла рыжеволосая, с длинными косичками до пояса, девушка в толстой вязаной кофте, которая была ей явно не по размеру.
Она протянула Миле большую, слегка помятую алюминиевую кружку:
– Чаю не хотите? Правда, он уже холодный совсем… - Проговорила девушка, и, словно застеснявшись чего-то, опустила глаза.
– Но заварка совсем свежая, вчера заваривала!
Она одной рукой протягивала кружку, а другой укутывала горло большим воротником кофты:
– Прохладно, что-то. А еще ехать и ехать…
Мила, словно очнувшись, от нахлынувших на нее воспоминаний, посмотрела на это веснушчатое, конопатое улыбающееся лицо и проговорила, в ответ, невольно улыбнувшись:
– Уже скоро… Утром прибудем на место… Спасибо тебе!.. Иди спать, красавица… Иди, отдыхай…
Она взяла из рук девушки кружку, отхлебнула большой глоток холодного терпкого чая, и…
Словно опять нырнула в пучину своих воспоминаний…
А девушка с рыжими косами…
Она, немного замявшись, постояла смущенно несколько минут рядом с Милой, робко поглядывая в ее сторону, словно узнав ней кого-то, а потом, поняв, наверное, что разговора между ними так и не будет, тихонько, едва не на цыпочках ушла вглубь «теплушки». И много странного и непонятного было бы в ее поведении для тех, кто мог бы не спать в эти часы…
Но пассажиры спали, а девушка, стоявшая у двери «теплушки» и зябко кутавшаяся в поднятый воротник шинели опять отрешенно смотрела в темноту, в даль…
Мила вспоминала, и на ее скулах появились, вдруг, большие, тяжелые желваки. И она сама не заметила, когда ее тонкие ладони сжались в жесткие кулаки, а глаза сузились так, словно она прицеливалась в кого-то в пролетающей мимо, за стенкой вагона, ночи…
Воспоминания, воспоминания…
Август 1941 г.
…Ее полк, вместе со всей дивизией отходил с боями к Одессе, а потом почти два месяца воевал за этот город на его дальних рубежах…