Целитель 12
Шрифт:
Закинув руки за голову, он глядел в потолок, то собирая морщины движением бровей, словно поражаясь собственным мыслям, то хмурясь легонько.
— Доброе утро, — вежливо сказала девушка.
Олег промолчал, все такой же задумчивый и спокойный, а затем осторожно, помогая себе руками, сел и свесил ноги, нашаривая пальцами тапки.
— Я не спрашиваю, почему ты не сказала правду, почему скрыла, что Вася — Михайлович, а не Олегович. Понимаю. — Он медленно, в несколько приемов, натянул футболку. — Закончим съемки, я подам на развод.
— Ладно, —
Она ощущала неловкость, стоя в дверях, но удалиться не хотелось еще больше. Уход выглядел бы, как равнодушное согласие с житейским проигрышем. А ведь тринадцать лет вместе — изрядный срок. И рвать прошлое, как фотокарточку, нельзя…
Инну спас щелчок незапертой двери — в номер шагнул растрепанный Гайдай. Поправляя очки, он оглядывался суетливо и диковато.
— Буэнос диас! — режиссер развел руки, и хлопнул в ладоши.
— Буэнос! — оживилась сеньора Видова.
— Олег, как ты? — на секунду озаботился гость.
— Нормально… — кряхтя, Видов медленно встал, цепляясь за спинку кровати.
— Значит так… — Гайдай плотно соединил ладоши, и приложил пальцы к губам, словно размышляя о тщете всего сущего. — Олег, три дня тебе — отлежись, как следует. Хватит?
— Вполне, — кивнул актер, взглядывая в сторону комнаты, на пороге которой стоял заспанный Вася, кутаясь в простыню. — И доктор есть… — невесело хмыкнул он. — М-м… А съемки?
— Я забираю наших женщин, — решительно махнул рукой режиссер, — и еще Диму, и… да, и Михаила Сергеевича. И оператора! Слетаем в Рио, снимем один эпизод… — небрежно добавил он, хотя Инна различила в его тоне плохо скрытое ликование.
— Ух, ты-ы! — восторженно затянула она. — Ну, ничего себе!
— Да-а! — залучился Гайдай. — Только вы не слишком обольщайтесь, Инночка. Снимать будем! Индейские пляски, где-то там, в амазонских дебрях. — Глаза за сильными очками залоснились. — Вы только представьте себе: ночь, луна, костры… Рокочут барабаны, извиваются смуглые тела в одних длинных травяных юбках… Картинка!
— Здорово как! — восхитилась Инна. — А мы? Мы там будем танцевать?
— Обязательно! — коварно улыбнулся Леонид Иович. — В одних длинных травяных юбках!
Среда, 29 марта. Позднее утро
Рио-де-Жанейро, авенида Атлантика
«Ил-62» авиакомпании «Кубана» сел в аэропорту Галеан вечером, и ничего, кроме зарева огней, Рита не углядела за окнами такси. Поселили их в отеле «Атлантико Тауэр», трехзвездочном, но точно не хуже «Гавана либре».
Кутерьма с заселением «руссо туристо», билетами, бумагами длилась часов до одиннадцати, пока, наконец, Леонид Иович не помахал картинно бланком разрешения — киногруппе дозволялось посетить деревню племени тапирапе.
И всё это время белые женщины, хоть и загорелые, терпеливо и кротко ожидали, когда же их отпустят на знаменитый пляж…
Да нет, какие уж там кротость и терпение! Изнывали
* * *
Копакабана не слишком поразила Риту. Берег, как берег… Блещущий океан впереди, строй пальм за спиной, пошевеливавших перистыми листьями вдоль авениды Атлантика. Изумрудные валы шумно накатывались, шурша белоснежными оборками пены, но звуки прибоя еле слышны — уж больно широка полоса мельчайшего песка, что так приятно ласкает и греет ступни. А золотистая дуга пляжа выгибается на километры…
Девушка скупо улыбнулась. Видимо, былая подавленность усохла, скукожилась перед явленной красотой на границе суши и воды! Весь перелет из Гаваны она думала, вспоминала, анализировала. Сколько длилась не назначенная встреча с Мишей? Там, в асьенде? Секунды!
Что можно понять за столь короткое время? Какие выводы сделать? Да еще в той буре эмоций, что захлестнула и его, и ее?
Они обязательно встретятся, в Щелково-40 или в Москве, да где угодно! Вот тогда и объяснятся…
Только первый шаг пусть сделает Миша.
Рита повела уголком губ в ироничной полуусмешке. Да, горечь обиды жжет, разъедает по-прежнему, но слезы высохли…
— И это март! — восторженно завопила Наташа Гусева. — Представляете?!
Мокрая и счастливая, девушка растянулась на песке. «Алиса» выбрала красный купальник, Аня дефилировала в черном, Инне подошел белый, а Рита натянула синий бикини.
Проклова с Терентьевой, как дамы взрослые и солидные, щеголяли в закрытых купальниках, но притягивали жаркие взгляды местных и заезжих мачо ничуть не слабее девчонок.
— Всегда для меня было загадкой, — вымолвила Гарина, пряча глаза за черными очками, — женщина в купальнике одета? Или раздета?
Инна прыснула в ладошку.
— Во-во! А ты еще переживала! Ой, да как же я, вся такая голенькая, ай-я-яй! Глянь! — она повела рукой. — Сплошное ню!
Смуглые от природы или загорелые бразильянки крутили попами со всех сторон. Белозубые и жизнерадостные, они дефилировали поодиночке и дружными компаниями, нежились на мякоти песка или бежали навстречу искрящимся, переливающимся волнам — налитые шары грудей увесисто подпрыгивали, словно вырываясь из тонких полосок ткани.
— Инн… Давно хотела тебя спросить… А как я, вообще, получила главную роль? Там же столько актрис пробовалось… Актрис!
Видова засмеялась, колыша приятными округлостями.
— О, да! Целая толпа набежала! А потом… — в ее голосе зазвучали нотки зловещие и даже замогильные: — Гайдай собрал нас на «тайную утреню» — в пятницу, тринадцатого января…
…Комната для совещаний в громаде «Мосфильма» отыскалась легко, и даже гул голосов почти не долетал. Зато батареи грели изо всех сил, нагоняя жару обширному полупустому помещению. Видов с Харатьяном первым делом отворили форточки, впуская свежий морозный воздух, пахнущий снегом и мерзлой хвоей.