Целитель, или Любовь с первого вдоха
Шрифт:
— Не переживай, выдержу.
— Ну-ну. Проверим. Но я всегда готова принять тебя, Давидушка, ты только позови.
— Пошла ты, — хочется бросить трубку, но я договариваю: — Напишешь заявление об уходе по собственному и отработаешь две недели. На этом все, Крис.
— Это мы еще посмотрим, — и сама, курва, отключается.
До вечера я почти не общаюсь с Ариной. Ей, после хорошего сна, обеда и укола, стало намного лучше. Она даже смогла немного походить по номеру и побыть с детьми. Скупо оценила купленные вещи, старательно прятала глаза и поджимала губы, но молчала, потому что малышка, хвастаясь новыми платьями, сияла, как новогодняя елка, а Миша поглядывал на мать с надеждой, что она позволит подарки взять.
Я не стал дожидаться вердикта.
Пока они были заняты друг другом, бесшумно вышел из номера и, отмахиваясь от жужжащего под грудью желания вернуться в номер, спустился в бар. Откровенно, после всего, что случилось, хотелось напиться. Я понимал, что Арина все еще далека от меня, как луна от юпитера, и так же неприступна, ведь ласки, когда она почти не могла двигаться и противостоять мне — это неправильно. Она, скорее всего, воспринимает их, как вынужденные, как плату за мою помощь, но это не так. Я хотел ее расслабить, но не совру, что желал испробовать, зайти за грань, которую она и сама никогда не переходила.
Она моя женщина — я знаю. Одно касание — Ласточка выгибается и покрывается вкусными мурашками дрожи. Один вдох — и ее глаза темнеют, зрачки растягиваются, закрывая сверкающее серебро. Один поцелуй — и она готова меня принять. Полностью.
Только после короткой вспышки, что возвращает ее в реальность, Ласточка всегда жалеет об этом. Будто я для нее — персональный яд.
— Стакан виски, — прошу у бармена, а сам сканирую зал.
Людей почти нет, несколько парочек сидят ближе к нишам, а центральные столы ресторана одиноко пусты.
Справа от меня попивает коктейль из соломинки длинноногая барышня с окрашенными в золотой блонд волосами. В профиль симпатичная, хотя нос островат, как по мне. Но я все равно задерживаю на ней взгляд — привычка холостяка, и девушка замечает мое внимание, лукаво ухмыляется и, отставляя бокал, поднимается с места.
Пока она идет, у меня есть несколько секунд, чтобы противостоять порыву. Я голоден, яйца будто свинцом налиты, сейчас бы любая баба сгодилась, даже Крис. А незнакомка и секс без обязательств — еще лучше.
Кажется, что ее четыре шага растягиваются в сотни, я сжимаю стакан, что появляется перед глазами, опускаю в темно-золотую жидкость взгляд.
Еще шаг. Почти вплотную.
Поднимаюсь. Выпиваю махом крепкий напиток и ухожу на улицу, не оглядываясь. Мне нужно проветриться, а то наломаю дров.
Двух часов кругами по городу не хватает, чтобы остыть, зато прекрасно вымораживает все тело. На улице снег пускается, гололедица, а небольшой городок в это время суток мрачный, сырой, утром все же веселее было, малыши радовались солнышку и я вместе с ними, ловя себя на мысли, что за весь день, пока с детьми возился, ни разу не испытывал моей привычной физической жажды. Меня даже посещает идея переквалифицироваться в детского врача, и никаких женщин-пациенток, способных свести с ума.
До того мерзко на душе из-за моей ущемленности и слабости духа, что возвращаться в номер не решаюсь.
Во-первых, терпеть не могу вирусить плохим настроением, а во-вторых, пусть Арина подумает, что со мной делать дальше. Захочет оттолкнуть — приму, как данность. И что-то подсказывает, что другого выбора она себе не оставляет.
Есть причины. Так она сказала.
Что еще за причины?
И глаза пацаненка, похожие на мои, как напоминание. И его вороньи волосы, и форма носа, губ, подбородка. Что-то тут не сходится. Или я слепец, каких поискать, или Арина так изменилась, что я не смог узнать ее из тысяч баб, которых пропустил через свою постель.
Не найдя другого способа себя отвлечь от унылых, соседствующих с очень грязными, мыслишек, перебираю номера в телефоне и натыкаюсь на единственный, с кем не против сейчас поговорить.
— Привет, как ба?
Сестра молчит какое-то время, но в итоге тяжело вздыхает и делится.
— Совсем осунулась, не знаю, чем ей помочь.
— Со здоровьем что-то?
— Не думаю. Но разве она признается?
Впереди виднеется темная крыша нашего отеля, но я не подхожу близко, прячусь под облысевшим кленом и позволяю одиноким снежинкам попадать на голову и за ворот пальто.
— Завтра заеду. Можно?
Сестра снова замолкает, а я давлю челюсть, потому что мне сложно все это нормально воспринимать. Каждая встреча с бабушкой — обжиг моей кожи открытым пламенем. Здесь все смешалось: и чувство вины, что не оправдал ее ожидания, и глубокую тоску по родной душе, и желание выговориться — оправдать себя в ее глазах.
— Попробуй, — отвечает сухо, но окончание срывается хрипом. Сестра крайне взволнована, и это настораживает.
— Марусь, ты сама как? — после короткой паузы для выдоха и вдоха, спрашиваю и направляюсь к отелю. Продрог уже так, что зубы сводит.
И она не отвечает. Сопит в трубку, слышится скрежет на фоне, будто она пальцем царапает стол.
— Приезжай, Давид, — лепечет, и телефон обрывается коротким зуммером.
Я так и представил, как Марго отбрасывает на стол телефон, опускает растрепанную голову на руки и ревет безудержно, потому что… Потому что это правильно, наверное. Был отец — стена, за которой не страшно, а теперь его нет. Никого нет. И я далеко, в чужой галактике, а признаться, что она скучает, что нуждается в помощи — сестра не посмеет. Они чем-то даже похожи с Ариной.
Когда поднимаюсь в номер, дети смотрят мультик по телевизору, в номере тихо и тепло.
— Мама работает, — Миша бросает кивок на закрытую дверь комнаты.
— Понял, — стаскиваю пальто и, цепляя его на крючок, растираю озябшие руки. Впервые не знаю, как себя вести. Так и стою недалеко от порога, будто по первому зову тела и души снова сбегу подальше.
Чтобы не рушить чужое семейное счастье. Тихое. Складное. Настоящее.
— Миш, поможешь? — дверь в комнату открывается, и Арина, не ожидая меня увидеть, запинается на полуслове. Переводит испуганный взгляд на детей. Они пригрелись друг к другу, и мальчишка явно не желает вылезать из-под теплого пледа, мычит и отмахивается. — Ладно, — сдается Ласточка, опустив плечики, — смотри мультик, сама сделаю.