Целитель сердец
Шрифт:
Едва успела она прийти в себя от удивления, как на белой лошади появился сам Рив, как всегда элегантный, в брюках для верховой езды и коричневых блестящих сапогах. Лошадь и всадник остановились, Рив ласково похлопал лошадь, и она поскакала, продемонстрировав все, что умеет делать, и совершив круг без ошибок, чем заслужила оглушительные аплодисменты зрителей. Триша так и не могла потом ясно вспомнить остальную часть программы, ибо неожиданное появление Рива потрясло ее больше, чем она хотела в этом признаться. Темное худое лицо, глаза, твердо смотревшее перед собой из-под кепки, гибкая стройная атлетическая фигура, слившаяся с лошадью, и нежная улыбка, которую он дарил лошади, прежде чем они начали выполнять фигуры программы, — все это парализовало ее мысли и реакцию, что вызвало в ней тревогу. По иронии судьбы, Джереми пожелал, чтобы она ближе познакомилась с единственным человеком, при встрече с которым ее сердце начинало учащенно биться.
Примерно через десять дней стало заметно, что ушибы на лице Мари-Роз постепенно исчезают. После конкурса лошадей Триша приехала в больницу и нашла ее в приподнятом настроении. Маленький новый носик смотрелся очаровательно на миниатюрном личике, и только две полоски пластыря на ее щеках напоминали о шрамах под ними. Триша порадовалась улучшению внешнего вида невестки, и щеки Мари-Роз загорелись, а глаза засверкали.
— Сегодня я очень счастлива, — сказала она. — Старшая сестра говорит, что завтра приедет Рив, что бы обсудить операцию по пересадке кожи. Я говорила тебе, что он был на конкурсе в Булонском лесу? — Наступила пауза. — Нет? — спросила она, когда Триша покачала головой. — Значит, я забыла.
Триша рассказала ей о том, что видела его в то утро на конкурсе лошадей.
Она радостно закивала головой:
— Рив прекрасный спортсмен. Он награжден призами за победы на соревнованиях по лыжам, скачках, автогонках и разных других видах спорта. Когда я была моложе, он научил меня кататься на лыжах и множеству других вещей. Он просто бесподобен!
Слушая, Триша почувствовала, как по ее коже прошел холодок восточного ветра, и ей было любопытно, какое значение в жизни ее невестки имеет Рив. Может быть, обе семьи надеялись, что молодые люди поженятся, но этого не произошло. Что-то стряслось. Трише отчаянно хотелось узнать, что именно. Однако Рив умел скрывать свои подлинные чувства и мог прибегнуть к искусству цинизма, чтобы не показывать их. Она нисколько не сомневалась, что пересадка кожи пройдет успешно и ее невестка станет столь же привлекательной, как и раньше. Она лишь молилась, чтобы ее благодарность Риву не взяла верх над любовью к Джереми. Она знала, что такой поворот убил бы его.
— Значит, ты выросла вместе с Ривом д'Артаноном? — с любопытством спросила она, решив немного прощупать невестку.
Мари-Роз улыбнулась:
— Да. Рив был нашим соседом, когда мы жили с бабушкой. Позднее, когда она умерла, мои родители продали виллу и купили виллу «Мари» в Париже. Они считали, что в деревне для меня слишком спокойная жизнь. — Она рассмеялась, обняв колени, и села на постель, поразительно напоминая херувимчика.
Триша вспомнила многочисленные фотографии, разбросанные по всей вилле, с которых смотрело либо маленькое личико с крошечным ротиком и озорными глазами, выглядывающее из-за двери, либо начинающий ходить ребенок, одетый в белые меха и похожий на маленькую очаровательную эскимосскую куклу, либо верхом на своем первом пони, и такой прекрасной, как маленькая балерина. Ей было мучительно смотреть на эти фотографии.
Триша хорошо понимала, что ни один мужчина не сможет устоять перед пленительной фигурой молодой Мари-Роз. Однако она подумала, что Джереми следовало выбрать совершенно другую девушку, а не этого испорченного, не по годам взрослого ребенка. Вместе с Мари-Роз было весело, но как бы она ей ни нравилась, Триша знала, что это эгоистичное существо с неустойчивым характером. С другой стороны, Рив жил согласно кодексу поведения, который делал его мужчиной, и поэтому заслуживал другой спутницы жизни.
Вдруг Мари-Роз, продолжавшая болтать, стала говорить о том, о чем она думает.
— Сегодня утром я уже была на ногах, когда медсестра заставила меня лежать в постели весь остаток дня, опасаясь, что, если я наклоню голову, произойдет кровоизлияние. — Она нетерпеливо вздохнула. — Я буду рада, когда Рив сделает пересадку кожи.
Триша была того же мнения. Она уже начинала жалеть, что операция еще не состоялась, тогда она могла бы вернуться домой, не слишком ввязавшись в местные дела. Что ж, если Рив завтра придет обсуждать операцию, то она, слава богу, скоро произойдет.
В тот день мадам Байи не пришла в больницу, и, когда Триша вернулась на виллу, она с удивлением узнала, что мадам специально с нарочным прислала ей приглашение на ужин, который состоится сегодня вечером. Ее первым побуждением было отказаться, ибо у нее не было настроения, затем она вспомнила, что ей придется провести вечер в одиночестве, и передумала. Она не спеша приняла ванну в роскошной ванной, добавив из изящного кувшина в воду соль с тонким ароматом, затем надела простое, но элегантное платье с цветочным узором, короткими рукавами и красивым круглым вырезом. И накинула подходящее вечернее пальто с широкими рукавами. Гортензия приподняла подрисованные брови, встретив ее в холле, и острым взглядом отдала должное шиньону Триши и ее элегантному наряду.
— Tres chic, mademoiselle [14], — любезно прокомментировала она. — Желаю приятно провести вечер.
Мадам Байи прислала за ней такси, которое высадило ее у роскошного жилого дома на авеню для богатых. Бесшумный лифт поднял ее на третий этаж, где служанка в летах впустила ее в квартиру. Мадам Байи тут же вышла ей навстречу. На ней было прекрасное черно-белое платье смелого фасона, которое она великолепно носила. Ее каштановые волосы были уложены глубокими блестящими волнами. Она дружелюбно протянула руку со множеством колец.
— Bon soir, Триша, — произнесла она с той теплотой и дружелюбием, которые установились между ними в течение прошедшей недели. — Фелиция возьмет ваше пальто, а мы присоединимся к остальным гостям в салоне.
Чуть волнуясь, Триша сняла пальто и вошла в очаровательную комнату, где увидела высокого, широкоплечего человека в вечернем костюме, беспечно облокотившегося на открытый камин, в руке он держал фужер. Триша была потрясена, встретив взгляд темно-серых глаз Рива д'Артанона, и густо покраснела. Пробормотав вежливый ответ на его приветствие, она с облегчением опустилась на диван в зелено-золотистых полосах. Комната была со вкусом обставлена красиво изогнутой мебелью, обитой шелком. Боковые лампы мягко освещали оклеенные розово-золотистыми, как морские ракушки, обоями стены. Едва слышно поблагодарив, она приняла напиток из рук мадам Байи, которая, пробормотав что-то насчет ужина, вышла из комнаты.
Триша не поднимала головы, зная, что Рив пристально смотрит на нее и в его взгляде нет ничего доброго.
— Для меня полная неожиданность встретить вас здесь, — сказал он.
— Для меня тоже, — холодно ответила она. — Наверное, вы не знаете, с какой целью нас сюда пригласили?
— Все, что делает мадам Байи, преследует определенную цель. Если это обычный званый ужин на троих, то я буду весьма удивлен, — сказал он чуть саркастически и залпом допил свой фужер.