Целительная сила любви
Шрифт:
Александр очень хотел, чтобы он ослышался и все это являлось лишь плодом его воображения. Но, кажется, происходящее становилось очевидным, а непонятная баба в черной власянице наверняка и окажется той самой «матушкой Ольгой», с которой невозможно будет договориться. Надо же, «дочка»!
Ничего этого Александр вслух, конечно же, не сказал. Он вдруг почувствовал необычайный прилив сил и решимости. Несмотря на наличие «дочки», Иван Федорович зачем-то подстраховал себя еще одним наследником. Зачем? Одно дело, передать свое бесхозное имущество какому-нибудь дальнему родственнику, а совсем другое — приписать это имущество ему, имея более близкую «родню».
Что бы там ни придумал дядя в момент написания завещания, все это надо еще хорошенько осмыслить, потому что от жизни на родине Александр подотстал. Сейчас он разберется во всем, решит все текущие вопросы, ознакомится с завещанием, хотя сначала, пожалуй, лучше попросит, чтобы его вещи отнесли в какие-нибудь комнаты. Раз наследство все-таки есть, Александр передумал сдаваться.
Управляющий словно прочитал его мысли!
— Уважаемый Александр Николаевич, размещайтесь со всеми удобствами! Завтра при свидетелях, как положено, вы сможете ознакомиться с завещанием! Сегодня в вашу честь будет дан праздничный ужин, где вы сможете познакомиться и с Ольгой Григорьевной, нашей матушкой, и со всею челядью. Соседей так быстро ждать не стоит, с ними церемонии можно провести и позже, если пожелаете. А сейчас пойдемте, я позову Дуню, она вам все покажет и подготовит покои.
— А не могу ли я увидеть Ольгу Григорьевну раньше?
— О, думаю, что нет. У нее траур, она все время посвящает заботам об аптекарской лавке или молитвам. Не выходит из своих покоев. А еще на ее попечении и молельня, и богадельня… Нет, пожалуй, вы не увидите ее раньше.
— А где ее покои? — спросил Александр, когда управляющий, поймав какую-то девку за рукав, запирал на ключ двери кабинета.
— А вот же они, — кивнул за окна управляющий, а затем обратился к своей вертлявой пленнице: — Дуня, Александр Николаевич прибыл, покажи новому хозяину его комнаты да прикажи подготовить все. Акулине дай знать, Феклушка пускай что-нибудь расскажет, раз из-за траура ей петь нельзя. Короче, бегай, девка, гости у нас! А вы, Александр Николаевич, — обратился управляющий к молодому человеку, — чувствуйте себя свободно, если что, спрашивайте Фому Расточного, это как раз и буду я.
Александр кивнул и быстро пошел за вертлявой смазливой крепостной девкой, которая, с полуулыбкой оглядываясь на него, почти бежала по зале, а потом — вверх по лестнице.
«Все наладится», — думал Александр.
К черту этих манерных иностранок, москвичек и всех иже с ними! К черту вероломные ужимки двора, где кроме французских рифмованных куплетов, больше никто ни в чем не смыслит. Жить бы здесь, изучать науки, пригреть на груди вот такую смазливую и крепкую девку, как Дуня, и посвятить себя изучению наук и торговле лекарствами. Пожалуй, даже для торговли стоило бы кого-нибудь нанять.
Будто подслушав шальные мысли нового барина, Дуня призывно повела крутыми бедрами, и Александр поспешил за ней по лестнице, чуть не оступившись.
Ольга полдня пыталась заниматься делами, но мысли о надвигающихся переменах страшили и отвлекали ее. Сегодня в ее небольшой импровизированной больнице собралось уже восемь детей. Неделю назад заболели двое, потом еще столько же и четверо за один только сегодняшний день. Откуда подобралась страшная хворь, Ольга никак не могла разобраться. Она постоянно осматривала кожу детей, поила их целебными отварами, а недавно даже повесила на шею каждому по нитке оттягивающих жар камней… Правда, никто не верил в ее методы. Никто из врачей, кроме покойного Ивана Федоровича, не разделял ее взглядов на лечение, поэтому за жизнь детей Ольга сегодня боялась втрое. Некому протянуть руку помощи, поддержать. Еще не готов заказ, над которым она билась вот уже несколько месяцев, а теперь работу и вовсе пришлось отложить. Хоть это и простые крестьянские ребятишки, но, если случиться что-нибудь хоть с одним, в Ольгу с ее маленьким предприятием, с нелепыми лечебными методами и лекарскими задумками полетит просто град камней. И этот — как его там? — Метелин будет первым, кто захочет сбить с нее спесь и поставить на место.
Ольга уже несколько суток спала всего по три-четыре часа и больше всего на свете хотела бы сейчас приклонить куда-нибудь голову. Но это несбыточно. Все, что касается отдыха и возможности расслабиться, несбыточно до тех пор, пока она не закончит свой страшный заказ, пока не вступит в наследство и не поднимет на ноги этих несчастных детей! Ну почему все напасти разом свалились на ее голову?! Теперь Ольге хотелось не только спать, но и плакать.
Чья-то мокрая от испарины макушка ткнулась ей в ладони, и девушка отругала себя за слабость, заставила выпрямить спину и улыбнуться. Как бы плохо и страшно ни было ей сейчас, этим детишкам гораздо страшнее… И вообще, ребятишки полностью от нее зависимы и не знают, горемычные, от скольких других людей зависит она сама.
— Матушка, сказку расскажи, — заканючил Федька, всеобщий любимец и недавний резвый шалопай. Сейчас он был мокр и взъерошен, на щеках горел лихорадочный румянец.
Вслед за ним со всех сторон послышалось: «Расскажи, расскажи!»
— Будет уже! Феклушка придет, расскажет. Она сегодня весь день без работы, насочиняет вам сказок!
Ольга улыбнулась. Ее присутствие требовалось сразу везде, поэтому Феклушка со своими сказками пришлась бы, как никогда, кстати. К тому же Ольге обязательно надо было попасть в лавку. Сейчас полным ходом шла заготовка ромашки, крапивы и хмеля. Крестьяне работали целыми днями, собирая сырье. Если сейчас недоглядеть, то назад ничего не воротишь! И на весь год придется отказаться от изготовления нескольких сборов, на которые уже начали поступать многочисленные заказы. Пожалуй, производство сейчас совсем не в том состоянии, чтобы себе такое позволить.
Аптекарский огород Истопина приобрел исключительную репутацию благодаря прилежно выдержанному способу заготовки сырья. За качество своих лечебных продуктов Иван Федорович отвечал лично, поэтому во время сезонной работы иногда и ночевать оставался в лавке. Разве же можно теперь, когда внимание общественности и так направлено на то, как пойдут дела после его кончины, выпустить это из рук? Нет, такого Ольга не могла допустить.
Несколько крестьянских деревень жили за счет дохода с аптекарского огорода. В России народ испокон веков кормила земля, и кормила, надо сказать, не крапивой, хотя сейчас многие селяне в нее верили. Конечно, они имели скот и наделы земли под натуральное хозяйство, но все же этого не хватило бы на содержание целого поместья, если бы не продажа дорогостоящих лекарств.
Для многих соседей являлось делом глупым и немыслимым засевать пахотную землю «сорной» травой. Истопина поначалу считали чуть ли не блаженным и искренне жалели его крестьян, которые по всем показателям должны были помереть к середине зимы. Но год за годом сбыт набирал обороты. Среди постоянных покупателей оказались высокопоставленные лица. Истопин ликовал. А соседи злились и недоумевали.
Ольга не собиралась давать им повод приняться за старое и понимала, что ей придется нелегко. Она поднялась и крикнула одной из крестьянок, чтобы та ее заменила. Авдотья, местная девушка из церковного хора, вбежала и любовно подхватила Федьку на руки. Ольга поднялась и неспешно вышла из больничного помещения.
— Матушка, я всюду вас ищу! — Через лужайку, которую Ольга давно и безуспешно пыталась засадить цветами, к ней бежала кухарка Акулина. — Сегодня вечером ожидается ужин! Приехал наследник собственной персоной! — Акулина состроила гримаску, и Ольга не могла не улыбнуться. — Что к столу-то подаем? Ягненка, уточку? А может, яду крысиного?! — Кухарка заразительно хохотнула, подперев руками широкие бока.
Ольга устало потерла плечи:
— Пожалуй, яду на него жалко, самим бы на зиму хватило. Вон перевороты какие в стране, того и гляди, потекут к нам дворцовые заказы из самого Петербурга. Пусть будет что-нибудь из твоих любимых блюд, но подавай не слишком помпезно. Я понимаю, ты истосковалась по приемам, но нам в оправдание траур. К тому же он не с визитом к нам и не по приглашению.