Целительница: другая
Шрифт:
— Очень многое зависело от региона и в Швейцарии тоже, где-то и вовсе не было инквизиционных судов. И были оправдательные решения. И да, ты права, сложно не признать свою вину, будучи посаженной на стул ведьмы. А признание — царица доказательств.
— Это ты тоже всё читал от скуки?
— Нет. Пытался понять тебя и Виту.
— Получилось?
— Нет. Инквизиция больше про борьбу с инакомыслием в вопросах веры, про политику и козлов отпущения, а не про волшебство.
— Интересно, также было и в нашей вселенной? А знаешь, раз уж мы всё равно
— За что извинятся, Вик?
— Я такого наговорила, что внутри до сих пор трясет.
— Милая, я не злюсь. Больше переживаю за тебя, и за то, что ещё и трясёт. И теперь понятна твоя седина. В горе и отчаянии и не такое придёт в голову. А раз ты целомудренно сидела дома, значит, возникающим чувствам просто некуда было выйти. Теперь ты в безопасности, и тебя ими накрывает. И я даже уверен, что это не в последний раз. Не беспокойся, я понимаю, что с тобой происходит.
— Откуда?
— Я всё же дошёл до психолога, только в другой вселенной. Пару лет психотерапии не прошли даром и помогли принять текущее положение вещей. Тебе бы к нему походить. Интересно, в той вселенной этот человек тоже занимается психологией?
— Даже если и занимается, он может быть совсем другим, ведь я и Вита, разные.
— Да, лучше тогда к Фёдору.
— Придётся объяснять про параллельные вселенные.
— Он уже знает, что я из другого мира. Хватило одного показательного выступления Виты, чтоб Фёдор перестал подозревать у меня шизофрению.
— Удобно. Там нет запретов на подобные фокусы? Типа и настигнет Виту кара за самовольное применение силы.
— Она же никого не лечила. Только показала мироустройство.
— Поняла.
— Вита проще относится к своей силе. В её семье всегда можно было говорить о магии свободно.
— Повезло, — натянула улыбку Вика, а поезд подъехал к платформе Церматта.
— Мы дойдём до отеля пешком. Здесь близко, — сказал Виктор, спуская их чемоданчик по ступенькам на привокзальную площадь. Там туристов встречало одинокое солнце, без свиты из облаков. Вкусный воздух будоражил сознание, и хотелось улыбаться.
— Я знал, что ты оценишь это место.
— Ещё не успела, — усмехнулась Вика.
— Не, тут либо любовь с первого вздоха либо просто очередное туристическое местечко с натертым до блеска сурком на фонтане. Я уже вижу блеск в твоих глазах. И рад, что ты сначала попала сюда вне туристических сезонов.
— Звучит так обнадеживающе. Приедем ещё?
— Без сомнений.
— В какой вселенной?
— Мне не важно. Лишь бы видеть, как сияют твои глаза.
— Это не мои глаза.
— Глаза как раз твои. Ни в чьих других я так не утопаю. Человек не набор качеств и частей тела. Он всегда больше того, из чего состоит. Мне нравится наблюдать, какой ты бываешь разной. Теперь я знаю, что и седина тебе к лицу.
— Может лучше закрасить?
— Хочешь, сделай. Я поддержу любой твой выбор.
— Я скучала, милый, по твоим чётким комментариям.
— Только по ним?
— Ну, если ты меня всё же отведёшь в гостиницу, я инициируют ещё одну тему, по которой также скучала, будучи целомудренной.
— Тогда в путь без промедлений! — широким жестом указал Виктор ей дорогу, ведущую влево.
Солнце так расхрабрилось, что Вика и Виктор пошли гулять в толстовках, не надевая куртки. Однако прогулка не состоялась, закончившись через пять минут на веранде в пиццерии с итальянским названием. Витя так аппетитно хрустел пиццей пеперони, что Виктория отложила свою грибную и сказала:
— Я тебя люблю.
— Я тебя, — с набитым ртом поддержал он. — Прости, я так голоден, что не могу ни о чём думать и говорить.
— Жуй, тебе идёт.
— В тебе всегда сочеталось не сочетаемое, и сейчас это видится всё более отчётливо, — начал Поспелов, отхлёбывая пиво из только принесённого бокала. — Иногда я вижу, что ты всецело умеешь наслаждаться текущим моментом, а порой кажется, что ты излишне поглощена мыслями о прошлом. Ты так и не расслабилась сейчас со мной. Словно ждёшь, что вот-вот я исчезну как сон. А я реален. Как мне доказать тебе это?
— Я и расслабилась и верю в твою реальность и боюсь, что ты снова исчезнешь.
— А ещё? Чего ты боишься ещё?
Вика потупила взгляд.
— Милая…
— Боюсь снова сорваться на тебя.
— Знаешь в чём парадокс? Если ты перестанешь отключать свои чувства, тогда настоящее для тебя будет именно сейчас, где мы вместе. Всё остальное — коллекция воспоминаний из прошлого. А будущего ещё нет. И да, я готов к твоим вспышкам гнева. Прости, что повторяюсь.
— Закажи мне тоже пива, — улыбнулась Вика. — Начнём расслабление с этого.
— Это, конечно, костыли. Хотя пока не стоит их убирать, вдруг окажутся несущей конструкцией. Подумаю, как организовать твоё общение с Фёдором. Пусть он разбирается.
— Не будет конфликта интересов? Ты к нему ходишь, и я пойду.
— Права. Может быть. Я как раз сейчас пошёл к другому психологу, потому как с Федей мы вдруг подружилось. Какая ты у меня умная! Тогда найдём кого-то ещё по его совету.
— Хорошо, что мы друг друга нашли.
***
В окно их номера заглядывала убывающая луна, напуская в комнату голубоватый мрак. Пятницкая лежала в объятиях мужа, страшась закрыть глаза и уснуть, а после проснуться одной в Московской квартире, не понимая, какой сегодня день.
— Ты не спишь, — тихо сказал Витя.
— Нет, — грустно согласилась она.
— Мне кажется, или я чувствую твой страх.
— Не кажется.
— Боишься проснуться в другом месте?
— Да.
— Что сейчас чувствует твоя кожа?
— Дрожь.
— А чувствует ли она мои объятия?
— Да.
— Ей тепло?
— Да, даже жарко. И сейчас мурашки побежали по телу.
— Не уходи в фантазии о том, что может быть, когда я касаюсь тебя. Только чувствуй, что сейчас. Есть ли давление моих рук на твою кожу. Приятно ли это?