Целительница: на грани
Шрифт:
— Курьер? — удивилась Вика. — Я ничего не заказывала и не жду.
— Это сюрприз.
— От кого?
— Мы не можем говорить, извините. Вы сможете подойти?
— Да, — сказала заинтригованная Вика и пошла к выходу.
Возвращалась она с огромным букетом голубых тюльпанов, уже зная, что они от мужа, потому как в записке было написано: «Люблю тебя, милая!» Виктор явно чувствовал свою вину за вспышку ревности и извинялся таким красивым образом.
— Ого! — не сдержала удивлённого восторга Лескова. — Можно открывать цветочный магазин. Ты расскажешь от
— Скажу лишь, что всё в качестве извинений, — улыбнулась Виктория, а потом вспомнила о подарке Михайлова, который так и не посмотрела.
Она заглянула в пакет и вытащила небольшую чёрную коробочку без каких-либо опознавательных знаков. Открыла её. Достала оттуда простенький браслет с чередой больших белых кристаллов Сваровски серебристого цвета. Посмотрела на бирку и замерла. Это были не кристаллы, а тридцать три бриллианта — 57 каратов в белом золоте.
— Ничего себе… — прошептала Пятницкая, лицо на мгновение залило жаром. — Сколько же это стоит?
Вика дождалась, когда включится компьютер, открыла сайт одного из известных производителей бриллиантов и нашла похожий браслет. Со скидкой в шестьдесят процентов, которая действовала сейчас, подобное изделие стоило миллион четыреста тысяч рублей. Виктория ошеломлённо потёрла лицо руками и отправила Ивану сообщение:
«Привет! Очень хочу выпить с тобой сегодня кофе. Есть время?»
«Привет! Приятно это слышать. Могу предложить обед. В 13:30 на Якиманке в ресторане «Оранжерея»».
«Договорились!»
***
Для встречи с Михайловым Виктории пришлось значительно изменить своё рабочее расписание и ускориться при проверке почты, хотя прежде это казалось невозможным. Теперь же она могла это сделать, если сосредотачивалась исключительно на текущем письме, отрешаясь от остальных мыслей и внешнего мира в принципе.
Уже по дороге в ресторан Виктория снова вспомнила о стоимости браслета, который положила в сумочку, и её снова на мгновение бросило в жар: «Есть автомобили дешевле, а в некоторых городах и квартиры!»
Хостес провожал Пятницкую по ресторану, который выглядел как роскошный зимний сад, к столику, где уже ждал Иван. Он даже успел сделать заказ и теперь смотрел на приближающуюся Пятницкую, широко улыбаясь.
— Привет! — Иван привстал, когда Вика присаживалась, и придвинул к ней меню.
— Привет! — тоже улыбнулась Вика.
— Выбери себе что-нибудь, а после поговорим. Думаю, я знаю о чём, — снова улыбнулся Иван.
— Правда? — отозвалась Вика, листая меню. — О чём же?
— Выбери сначала.
— Уже. Я буду ризотто с грибами и большой капучино.
— Ризотто — не их конёк. Лучше посмотри что-то на странице от шеф-повара.
— Я консервативна. И хочу ризотто. Так что за предположение?
— Ты меня сейчас спросишь о подарке, — уже серьёзно сказал Иван.
— Ты прав. Это очень дорогой подарок. Я не могу его принять.
— Вика, в знак моего хорошего расположения к тебе я объясню свою позицию. И лишь один раз. Так вот, не считай мои деньги. И вообще не пристало тебе решать за меня, что мне можно, а что нельзя. Жизнь моего сына стоит дороже. Да и скидки сейчас хорошие, я сэкономил. Не переживай. Я эти деньги не украл. У меня давно есть несколько вполне доходных бизнесов, а в Правительство Москвы я пошёл от скуки, чтобы был драйв и нетривиальные задачи. Это тебе на чёрный день. Даже не смей мне возвращать браслет. Наживёшь врага. И мне будет приятно, если ты его будешь носить хоть иногда. Машины теряют в цене, недвижимость тоже порой изрядно обесценивается, а это — нет.
Вика молчала, думая, что сказать, и жалея, что не посоветовалась с мужем. Единственное, что ей пришло на ум, — решить за счёт этой ситуации вопрос, который её беспокоил.
— Если ты хочешь, чтобы я уважала твои решения, то и мои, будь добр, уважай. Из-за твоего упрямства и желания исключительно меня видеть контрагентом от ТТК-банка у меня начались проблемы. Ты и так можешь общаться со мной, зачем тебе ещё нужно, чтоб я лично курировала счета фирм, связанных с Правительством Москвы?
— Хороший ход, — улыбнулся Михайлов. — Расширение полномочий будет для тебя не лишним. А что за проблемы? Давай я решу вопрос.
— Ваня, я не прошу тебя решить вопрос. Я прошу тебя не вмешиваться в мою работу. Меня устраивает то, что есть сейчас. У меня всё нормально. Уважай моё решение тоже.
— Ты можешь больше.
— Не могу. Мне сейчас достаточно нового функционала. А ты своими действиями устраиваешь мне столкновение с коллегой, с которым я в одном подразделении, а нам стоит быть заодно, а не враждовать. Это саботаж, а не помощь.
— Ты занижаешь свои возможности.
— Давай без фанатизма. Всё идёт своим чередом. Или я могу вернуть браслет? — подмигнула Пятницкая.
— Не возвращай. Я не буду больше настаивать, — улыбнулся Михайлов. — А вот ризотто здесь ты зря взяла.
— Ну да, последнее слово должно остаться за мужчиной, — засмеялась Пятницкая. — Пригласишь меня сюда ещё и сам выберешь мне блюдо.
— Договорились!
***
В конце рабочего дня всё того же понедельника Пятницкая поговорила с Верой Кузнецовой. Виктория готовилась к разговору больше часа, чтобы быть честной в первую очередь перед собой, отвечая на вопросы: готова ли она дать Кузнецовой шанс, есть ли у неё к Вере личная антипатия, что ей не нравится в работе Кузнецовой и что нравится, а главное, что той нужно изменить в своих действиях. Когда Вера пришла в комнату переговоров, у Виктории уже не было эмоциональных биений и сомнений, поэтому разговор был хоть и непростым, но спокойным и конструктивным.
Сложнее Пятницкой дался разговор с Марией Осиной, ведь нужно было убедить безотказного человека в необходимости начать отказывать людям.
— Проходи, Маш, садись. Проходи, проходи, не смущайся. Я сразу скажу, почему позвала тебя. Я прошу тебя больше не помогать Вере Кузнецовой с заданиями, если я сама не попрошу тебя об этом, или по крайней мере согласовывать со мной.
Осина смущённо и недоумённо посмотрела на Пятницкую. В её глазах читался вопрос: как же не помочь человеку? Она попыталась оправдаться: