Целительный эффект
Шрифт:
— О, да, конечно.
Этот насмешливый тон все еще взвинченной подруги нельзя было оставить без внимания. Рейн спокойно посмотрела на Фелисити.
— А что в этом такого?
— И ты мне это говоришь! — быстро заговорила Фелисити. — Ты его знаешь… сколько? Семь дней? Восемь?
— И что?
— Ведь он не твой ребенок, Рейн!
Резкость Фелисити была так неожиданна, что она почувствовала необходимость адекватно ответить. — Он ничей ребенок. Ты из близких мне людей, и должна была раньше всех понять, что я чувствую.
Ее голос невольно стал громче, и собеседницы посмотрели друг на друга, каждая со своим удивлением.
—
Через минуту-две снова подошла Фелисити, готовая к извинениям и к защите.
— Извини, — сказала она с интонацией человека, который чувствует себя не в своей тарелке из-за того, что сделал ошибку. — Я не имела права так накидываться на тебя. Я думаю, что моя напряженность в отношениях с Брайаном выплескивается в идиотских формах. Но ведь, милочка, ты должна понимать, что и твое поведение довольно странно.
Рейн выждала до конца тирады, вешая пальто на вешалку, а затем повернулась к ней. Гнев сверкнул было в ее глазах, но она заставила себя успокоиться.
— Что я должна понимать?
Фелисити осеклась, помедлила немного и глубоко вздохнула.
— Этот Стивен, я хочу сказать. Неделю назад ты даже не знала, что Стивен Томпсон существует на свете. Сейчас же тебя можно понимать таким образом, будто вся твоя жизнь в нем… Ты проводишь с ним в госпитале все вечера, не так ли?
— Ну и что, если так? Ему два годика, Фелисити. Его надо успокоить, надо, чтобы кто-нибудь отвлек его от свалившегося горя. Если я могу стать таким утешением для него, то почему это тебя беспокоит?
— Есть ведь няни в госпитале.
— И скажу тебе — чудесные. Им я очень благодарна, — поддержала Рейн.
Ее подруга вперилась в нее озадаченно.
— Что же этот малыш для тебя самой значит?
— Много, — призналась она. — Он симпатичный и очень нежный крошка.
— Тогда я врежу тебе то, что, очевидно, тебя расстроит. Ты мне сказала, что недели через четыре он уже должен будет выйти из больницы. А наш горячий сезон начинается в пятницу. Как же ты сможешь ходить к нему в госпиталь, имея 12-часовой рабочий день?
Мрачное молчание, последовавшее за этим, было только предзнаменованием тому, что должно было произойти потом. Рейн увидела, как лицо Фелисити насмешливо скривилось, и ответила ей:
— Я не возражаю против 7-часовой ежедневной работы круглую неделю, но я не могу работать после шести вечера, по крайней мере, в этом году. Выход в том, чтобы нанять еще одного клерка для работы в вечерние часы. У нас еще есть время, если мы обсудим это сейчас.
Выражение лица Фелисити было таким удивленным, будто Рейн объявила о планах переехать вместе с магазином в другую страну. И это было, в общем-то, объяснимо. Прошлые праздничные сезоны они обе были готовы жить, есть и спать в магазине «Рейн Бо Шоп», если будет надо — что бы там ни случилось. Фелисити имела право ожидать того же сейчас, если только не было очень важной причины, мешавшей этому. Стивен? Несмотря на возникшую привязанность к нему Рейн, Фелисити не допускала мысли, что подруга способна отдавать все свободное и значительную часть рабочего времени мальчику, за которым и так внимательно
— Я не должна спрашивать, «почему». — Фелисити стала жесткой. — Твои чувства… это не мое дело. Но, Рейн, ты пренебрегаешь нашим общим магазином, я имею право протестовать.
— Пренебрегаю? — удивленно спросила Рейн. — Ты вряд ли назовешь это пренебрежением, если я буду здесь более 60-ти часов в неделю.
— Я не думаю, что это будет так. И меня бесит, что когда мы подошли к пику нашей торговой карьеры, у тебя вдруг возобладали другие интересы! — Она дрожащей рукой потушила недокуренную сигарету. — Я не могу поверить, что ты рискуешь бизнесом ради ребенка, которого никогда раньше не видела и никогда не увидишь, едва кончится этот месяц. Я думаю, что у тебя и передо мной есть какие-то обязательства.
— Да, у меня есть обязательства, — сказала Рейн тихо, сдерживая желание сказать, что причиной дурацкого раздражения Фелисити был Брайан Китон, так как ее подруга сама об этом знала. Слово «никогда», сказанное в связи со Стивеном, вызвало у Рейн мгновенную острую боль, но она закончила фразу относительно миролюбиво:
— Но эти обязательства не равнозначны бессердечному фанатизму.
— Понимаю, — в черных глазах Фелисити было недоверие и язвительность. — Ты имеешь в виду, что магазин «Рейн Бо Шоп» может и подождать, пока его патронесса приведет в порядок свои чувства.
— Ну, слушай, ты меня достаточно хорошо знаешь. — Рейн становилась все более раздражительной. — Я не собираюсь пренебрегать моей работой, Фелисити. Если будет надо, я всегда могу взять, например, бухгалтерскую работу на дом, не в ущерб основному времени моей торговле в магазине.
Фелисити не сказала ничего в ответ, и Рейн поняла, что она скорее переживает не столько за магазин, сколько из-за неудач на личном фронте…
В эти дни для Рейн компенсацией за все огорчения был Стивен. Радость в его блестящих голубых глазах, когда он видел ее, мгновенно вытесняла из ее головы все неприятные шероховатости проведенного дня. Афиша, добытая по случаю, была развернута перед малышом и встречена им восхищенным возгласом. Рейн принесла с собой ленту «скотч» и стала приклеивать цветной плакат к двери шкафа, чтобы Стивен мог видеть героев любимых «мультиков», лишь повернув голову, поскольку они были у него на уровне глаз. Отойдя немного, чтобы посмотреть, удачно ли получилось, она услышала его сдавленный смешок. Этот звук затронул радостные струны в ее душе. Вынужденный лежать на спине неподвижно, Стивен имел все права, чтобы капризничать, однако, если не считать первых критических дней, он был удивительно спокоен и послушен. Это поражало Рейн, у которой в первые дни глаза тоже были постоянно «на мокром месте», зато теперь сияли гордостью за малыша, который укрепил ее дух и веру в благополучный исход лечения.
Она дивилась тому, что такое маленькое детское личико способно быть таким очаровательным У малыша были яркие голубые глаза и шелковистые волосы золотистого оттенка, но главное — забавное, доверчивое и смышленое выражение лица. Сегодня, когда она, наклоняясь над кроваткой, чтобы поцеловать круглые щечки Стивена, сказала ему: «Привет, симпатяшка», он ответил несколько необычно: «Здравствуй, ты!» и слегка шлепнул ее свободной ручкой по лицу. Маленькая ладошка скользнула с ее щеки ко рту, и она ее, нежно куснула губами, а он засмеялся.