Цельняпушистая оболочка 4
Шрифт:
Вот и попрощались, блин. Кто тут еще долбоеб, спрашивается. Еще бы ножкой топнул. Блин, вроде взрослый мужик уже, а все как дурак себя веду.
— Девиз связистов чем громче крикнешь тем дольше слышно. — как ни в чем не бывало громко продекламировал я, сходя со ступенек клиники.
Нефиг свои «переживалки» и «обидки» бойцам демонстрировать. Я их бодрый и наглый придурок-лейтенант. Таким был, значит таким и должен оставаться. Во всяком случае, пока все не кончится.
— А-а-а, вот и… И… И ты наконец. А я тебя искала, а ты вот он где. Подлец. Ни разу ко мне и не… Ох… Не подошел даже. — раздался чей-то
Удивленно посмотрев под ноги, я заметил какую-то ярковолосую мурзилку, которая всеми силами боролась с гравитацией, пытаясь оторвать свою задницу от земли. Чему, со всем усердием, пыталась помочь еще какая-то лилипутка. Не «барабанщица» ли?
— Аффи, ну хватит уже. Ребятам пора домой. И нам тоже, правда ведь? — все сюсюкала трезвая малявка своей пьяной подруге.
— А эти двое откуда взялись? Не понял, вы их с собой брать собрались?! — офигел я, глядя то на капрала, то на Пугачева, на что те лишь пожали плечами, мол, «мы не при делах, оно так и было».
— Я тебе уже давно хотела… Ох, ядрена кочерыжка… Хотела сказать! Да. Ты урод! Понял, длинный?! И трус! — снова подала голос девчушка в узкой куртенке, наконец принимая стоячее положения и глядя на меня пьяными глазами.
С секунду потупив в ее хмельные земки, я махнул рукой и уже собрался командовать построение, но алкоголичка все не унималась:
— Но ты мне… Ты мне нравишься… Урод, слышишь? Ты и мне… Вот. Голос такой и на дороге так стукнул, у-у-ух! Но ты такой козел. Ни разу ко мне… Ох…
— Аффи, давай утром, хорошо? Давай утром с ним поговоришь? — вторила ей «барабанщица», пытаясь оттащить свою подругу от меня.
И судя по оскалу Арфы — лучше бы ей это сделать побыстрее.
— Нихера не понял, что это сейчас было. Но полностью согласен! — кивнул я, глядя то на борющуюся с рвотными позывами пьяницу, то на ее эскорт.
Странно. По-моему я ее где уже видел. Не спортсменка ли часом? Ладно, хрен с ними, пускай до других докапываются.
— Так ладно, утром поговорим. Кто бы ты там не была… Взвод!!! В колонну по двое, становись!!! Отставить!
Какие еще колонны, блин?
— Свободным строем, за мной, шагом-марш! — уже заметно тише махнул я рукой и игнорируя парочку странных мурзилок, затопал по тротуару.
Синюшняя кошатина все кричала что будет ждать и что я все равно лох и вообще нифига не самец. Господи, откуда в этом городе столько сумасшедших?
Я молча покачал головой и достал сигарету из своей пачки. Но раздавшийся крик заставил выронить ее на снег.
— Ну пиздец!!! — буквально взорвался Пугачев. — Сраный гаремник какой-то! Аниме ебучее! Сейчас, блять, опенинг заиграет. Цундере галимое! Аска на минималках! Нет, у меня уже конкретно жопа бомбанула! Ну какого хера-то а? Ну как так-то… Заебало уже. Тут люди сгорают. И фелениды тоже. Нашли время… — уже совсем тихо закончил он.
Подобрав сигарету и затянувшись, я лишь покачал головой. Почти ни слова не понял что за херню он орал, но спрашивать как-то стыдно.
— Ну охуеть теперь. — кивнула Арфа, явно соглашаясь с рядовым.
Стоп, она что, поняла его? Блин, да как так то?! Ай, ну вас всех в жопу. Где там эти счетчики-то кстати…
Глава 13
— И вот, стоим мы на плацу, а комбат говорит, «готовь сани летом»! А я сразу струхнул, сани-то со склада я уже спер! А он все продолжает, мол путешествие начинается с первого шага и…
Валентина мало интересовали шаги какого-то давно мертвого комбата. Все что его сейчас занимало, — бочка с чаем в левой лапе и неизвестно откуда взявшаяся тоска в сердце. Впрочем, дракон не был точно уверен в наличии у себя такого важного органа. Он нехотя взглянул на разговорившегося прапорщика, который сейчас явно перегибал с горячительными напитками. Морщинистое лицо мужчины было красным от многочисленной выпивки. Дракон понимал, что разведенный спирт и неинтересные истории из прежней жизни, — всего лишь ритуал покаяния. Прапорщик всем своим видом старался показать, что отнюдь не рад смерти Лукина. Однако дракон ни секунды не обманывался.
«Людям свойственно делать гадости, а потом до-о-олго себя терзать. Чтобы затем все повторить.» — с ноткой разочарования, напомнил себе Валентин.
С чувством досады, ящер приложился к бочке и продолжая игнорировать слова прапорщика, скучающим взглядом осмотрел свое логово. Почему-то дракон всегда предпочитал именно такие места. Освещенные огнем факелов, с земляными полами и такими же потолками. С тесными тоннелями, легким налетом влажности и главное поглубже под землей.
Валентин полагал, что эта тяга к пещерам досталось ему от далеких предков. Вероятно, его мать спроектировала дракона на основе каких-нибудь подземный рептилий, о которых Валентин даже никогда не слышал. А может, все было проще? — под землей ему просто было не так грустно. Парадокс, но на поверхности дракона охватывало ощущение абсолютной тоски. Один лишь вид бездонного неба давил на Валентина, заставляя его все чаще и чаще вспоминать о своем вечном одиночестве. И лишь солнце да луна останутся ему верными спутниками в этой бесконечно долгой и бесцельной жизни.
«Нет, все-таки все дела в древних ящерках. Из какой-нибудь жабы подземной вывела, наверняка. Вот в тесноту и тянет.» — стараясь прогнать от себя невеселые мысли, дракон снова обратил внимания на прапорщика.
Мужчина закованный в подаренные доспехи, что-то тихонько бубнил себе под нос, то и дело прикладываясь к фляге с выпивкой. Он явно желал «накачаться» до отказа, всеми силами излучая из себя сожаление и чувство раскаяния. И ящер все более и более находил это нелепым. Дракон чувствовал, что прапорщик совсем не переживает о случившемся. Даже наоборот, ящер отчетливо ощущал тихую радость человека. Радость от победы и восторг от жизни от того, что Лукин и Солерия мертвы, а Виталий жив. И что именно он может разыграть сценку горечи и самобичевания, а не они.
— Знаешь… Вот есть звери… — прервал ящер бормотания Тараканова.
— Че? — глухой голос дракона застал прапорщика врасплох.
— Вот есть, например, собаки. И они между собой иногда отношения выясняют. Но только рычат и делают вид, что кусаются. Редко когда их разборки заканчиваются настоящей дракой и травмами. Эквалюционно… Тьфу. Эволюционно, сложилось так, что у этих зверей есть острые зубы и большие когти. Если бы они по настоящему враждовали между собой, то просто вымерли бы. Защитный механизм от внутривидовой агрессии. Это как природные тормоза, понимаешь?