Целомудрие и соблазн
Шрифт:
Но дворецкий, как всегда, и не подумал прислушаться к его словам. И вскоре теплый отсвет газовых рожков на стенах кабинета разогнал мрачные тени. Меченый не поленился зажечь даже декоративную лампу с гравировкой, изображавшей самые известные модели пистолетов фирмы «Грэнвилл».
— Вот так-то лучше, — довольно проворчал дворецкий. А потом добавил: — Кое-кто пришел повидать тебя, Мертвяк. Потому я и стучал.
— Я же сказал тебе, — со вздохом ответил Брейден. — Меня нет дома. А если это Жаклин…
— Да не она это, — довольно
У Брейдена возникло ощущение, как будто земля у него под ногами, с некоторых пор превратившаяся в весьма ненадежную опору и грозившая развалиться на куски в любой момент, в один миг снова обрела прежнюю устойчивость. Он поспешно вскочил — даже слишком поспешно. От толчка с грохотом опрокинулась чернильница, полная чернил.
— Веди ее сюда! — выпалил Брейден, неловко пытаясь собрать со стола темную лужу. — Нет, оставь все как есть, я сам вытру! Сейчас же веди ее ко мне! Да не стой ты как истукан…
Меченый, демонстрируя легкое недоумение, отправился за неожиданной гостьей. Брейден машинально вытащил носовой платок из дорогого батиста и стал вытирать чернила, повторяя про себя: «Наверняка она явилась сюда лишь для того, чтобы разузнать о брате. К тебе это не имеет ни малейшего отношения. И у нее есть для этого все основания. Ты вел себя как последний идиот, ты проявил преступную беспечность и не соизволил догадаться, что Слейтер и есть тот загадочный тип, которого она так отважно защищала все это время…»
И вот она уже в его кабинете, и стоит перед ним, нервно покусывая нижнюю губку. Брейдену она показалась еще краше, чем прежде. От нежности у него сладко заныло в груди.
— Здравствуй, Брейден, — произнесла она своим низким, чуть хрипловатым голосом, который он успел полюбить.
Внезапно Брейден обнаружил, что у него нет слов, и пришел в полное смятение. Не часто в его жизни случалось так, что ему нечего было ответить.
Перепугавшись до смерти, что его вынужденное молчание Кэролайн может счесть за грубость, он выскочил из-за стола и подал ей одно из глубоких кожаных кресел, что украшали его кабинет.
— Присаживайся, — проговорил он и очень удивился: таким чужим и сдавленным показался ему собственный голос.
Если Кэролайн и заметила это обстоятельство, то не подала и виду. Она села в кресло, не снимая шляпку и перчатки. На тонком запястье болтался вышитый ридикюль. Газовые лампы освещали ее лицо. И он увидел, что в глубине чудесных карих очей прячутся неуверенность и смятение.
Брейден спросил себя, как часто ему приходилось развлекать вечерами женщин, в тысячу раз более искушенных и капризных, нежели Кэролайн, и с легкостью приводить их в восторг своим остроумием и апломбом? Так почему же именно сегодня, когда это было для него так важно, он ведет себя как влюбленный школьник и не знает, с чего начать разговор?
Выпить! Да, можно предложить ей выпить!
Ему уже казалось
— Не желаешь глоток шерри? — предложил он.
— Шерри? — повторила она каким-то странным тоном. — Шерри?.. Нет, я не хочу шерри. Ах, Брейден, ну почему, почему ты ничего мне не сказал?
Он смотрел на нее, не зная, что и подумать. Наверное, ему стоило сесть в кресло напротив. Но оно стояло слишком близко, и Брейден боялся, что не устоит перед соблазном прикоснуться к ней…
— Что я не сказал? — рассеянно спросил он, не очень вдаваясь в смысл ее слов. Ему снова изменила способность думать, и сейчас он с упоением разглядывал ее шейку и вспоминал, какова она на вкус и на ощупь: нежная как шелк.
— Про Томми.
Это мигом его отрезвило. Он ошалело моргнул.
— Томми?
— Да, Томми, — кивнула Кэролайн. — Он мне все рассказал. Ах, Брейден, если бы ты сразу признался, что это из-за него ты стрелял в Херста! И как тебе хватило совести молчать и оставить меня в убеждении, что это произошло из-за Жаклин?
— Ты говорила с графом? — Он был слишком удивлен, чтобы притворяться и отнекиваться.
— Да. — Внезапно Кэролайн подняла руки и рывком, как будто не в силах была больше терпеть, распустила узел на лентах своей шляпки. А потом сняла ее и небрежно бросила прямо на пол. — Он все мне рассказал. Конечно, я не говорила ему про… про нас с тобой. И поэтому не задала ему вопрос, совершенно лишивший меня покоя. Брейден, почему ты не рассказал об этом мне?
Массивные плечи едва заметно шевельнулись.
— Твой брат взял с меня клятву, что я буду молчать.
— Он взял с тебя… — Кэролайн вскинула на него изумленный взор. — И это все?! Томми взял с тебя клятву молчать?
Он открыл было рот, но снова обнаружил, что ему нечего сказать. Да что с ним такое?
Он знал. Он знал, что с ним происходит. Ему так хотелось схватить ее в охапку и крепко, до боли, поцеловать в губы, что по рукам пробегала нервная дрожь.
Но он не мог себе позволить ничего подобного. Тогда пропадет вся его решимость расстаться с ней. Он знал, что для этого достаточно самого легкого прикосновения.
А в том, что им лучше расстаться, он больше не сомневался.
Они живут в разных мирах, и у них нет и не может быть ничего общего. Чтобы доказать ей это, он заговорил, предварительно отвернувшись к стеклянной двери и делая вид, что любуется садом:
— Кэролайн, я знаю, что в тех кругах, где ты привыкла вращаться, никто не считает зазорным сначала дать кому-то слово, а потом нарушить его ради собственного удобства или выгоды. — Он медленно вернулся к своему столу. — Но у нас принято держать свое слово до конца. — Брейден развернулся и снова проследовал от стола к стеклянной двери. — Даже с риском для собственной жизни.