Целую тебя, мой Пьер
Шрифт:
– Да ты не в свахи ли решила податься? – усмехнулся Дмитрий.
– Почему бы и нет? – пожала пухлыми молочными плечами Елизавета, – всё лучше, чем от скуки в этой дыре помирать.
Первыми гостями оказались сосед с сыном – Михайловские Сергей Иванович и Николай Сергеевич, что жили дальше всех от Гончаровых, почти у самой Москвы. Но приехали они не просто по приглашению Елизаветы Егоровны, а, скорее, по просьбе Дмитрия Афанасьевича, желающего продать дальний лес на своей земле. И всё-таки Елизавета Егоровна была в этом убеждена, именно её приглашение с упоминанием вскользь, что у них гостит вдова Пушкина, заставило приехать младшего Михайловского.
Гости прибыли к ужину, когда и Александра, и Наталья, уложившая детей, сидели уже за столом.
Отец, Сергей Иванович, был упитанным, средних лет господином с хваткой, напоминавшей о его происхождении от весьма успешного купца, поднявшегося при Александре Павловиче во время отстраивания Москвы после пожара 1812 года. Сын был, на взгляд Лизы, более симпатичным – не таким скучным, как отец, без конца сводивший разговор к цифрам и расчётам. Николай Сергеевич умел и анекдот рассказать, и по-французски прекрасно изъяснялся, а главное, он не был женат. Этого-то Лиза и добивалась. Слегка подкачал только возраст младшего Михайловского – Николаю Сергеевичу едва исполнилось двадцать, а Наталье уже скоро стукнет двадцать пять. Однако золовка выглядела такой хрупкой в чёрном наряде, что, если не знать, что у неё четверо детей, ей нельзя было дать более восемнадцати лет.
Сама Елизавета Егоровна оделась в праздничное платье, которое купила ещё в Ставрополе – стоило оно больших денег, а продавец уверял, что привёз его из Парижа. Может быть, и так, судя по обилию рюшей и кружев на рукавах. К зелёному пышному платью так хорошо подходили изумрудные серьги и такое же кольцо с крупным камнем. На шею она надела длинные жемчужные бусы и теперь чувствовала себя, по сравнению с бедными золовками, почти королевой, особенно когда старший Михайловский с такой любезностью и восхищением в глазах наклонился к её руке.
Дмитрий, к неудовольствию Лизаветы, забыл о её планах и сразу завёл деловую беседу о предстоящей продаже леса. Михайловский успевал и основательно распробовать жареную утку, и выторговать изрядную сумму из-за удалённости и отсутствия дороги. Елизавете Егоровне стало скучно, и она решила прервать мужчин.
– Сергей Иванович, а расскажите нам, провинциалам, что у вас в Москве творится? Вы же часто бываете в Первопрестольной?
– Совершенно верно, Елизавета Егоровна, по делам приходится частенько наведываться в город, хотя сейчас, по весне, это весьма затруднительно. А последний год я и за границу нашего Отечества ездил. Учился у немцев, как вести своё дело. Очень, очень поучительно. Немцы – великие аккуратисты.
– Ой, как я вам завидую, Сергей Иванович, а каковы они, немцы? – чуть кокетливо спросила Елизавета.
– Повторюсь, Лизавета Егоровна, – весьма толковые, но… порой, доводят до полного недоумения. Вот, например, поверите или нет, но это правда – из двадцати встреченных немцев пятнадцать из них более всего интересует – отмораживаем ли мы, русские, зимой носы или нет? Дальше этого их любознательность не простирается.
– Вы хотите сказать, Сергей Иванович, что в нашем обществе более обширные интересы? – недоверчиво спросил Гончаров.
– Не буду говорить за всех, но могу сказать, что в московском обществе, по примеру столицы, сейчас обрели популярность шахматы. Дмитрий Афанасьевич, вы не увлекаетесь?
Наталья впервые подняла на гостя заинтересованный взгляд, а Дмитрий покачал головой.
– Я плохо играю, а вот Наталья Николаевна весьма преуспела в шахматах.
– Вот как? – заинтересованно воскликнул младший Михайловский, – давайте сыграем, Наталья Николаевна!
Слегка поколебавшись, она согласилась.
– Хорошо, Николай Сергеевич, после обеда я сыграю с вами партию.
– Не боитесь проиграть, Наталья Николаевна? – с мягкой улыбкой спросил Сергей Иванович, – мой сын – искусный шахматист. Вас кто-нибудь учил?
– Да, меня учил Александр Сергеевич, а его сам Александр Дмитриевич Петров.
– О, как бы я хотел познакомиться с этим потрясающим человеком! Он и книгу написал, вы знаете? – наклонился к ней поближе старший Михайловский.
– Конечно, Сергей Иванович, – тихо ответила Наталья, – у нас дома книжка с его личной подписью Пушкину.
Глаза обоих гостей были устремлены на Наталью, и Елизавета Егоровна почувствовала досаду. В этот вечер она ясно поняла, что в её доме, где должны поклоняться, говорить комплименты в первую очередь ей, хозяйке, интересоваться её взглядами и восхищаться только ей, теперь всё внимание гостей заняла другая. И хотя она сама частично всё это устроила, решив выдать золовку замуж, ущемлённое самолюбие не могло смириться со второй ролью.
Конец ознакомительного фрагмента.