Цена бесчестья
Шрифт:
— У меня нет никаких вещей, — напомнила Вера, — и у вас тоже ничего нет, кроме костюма и куртки, которые на вас надеты. Может, подумаем, как быстрее найти отель?
— Рядом есть «Ритц» и «Палас», — вспомнил Дронго, — великолепные пятизвездочные отели, в которых можно снять хороший номер.
— Вы всегда селитесь в таких отелях? — поинтересовалась Вера.
— Во всяком случае, стараюсь выбирать лучшие.
— И об этом все знают? — Она выразительно смотрела на него.
Он улыбнулся.
— Неплохо, — одобрительно произнёс Дронго, — вы начинаете думать. Это меня радует.
— Не
— Пройдём на станцию и закажем оттуда отель, — предложил Дронго, — и дайте мне вашу сумку. Будет лучше, если я сам её понесу.
Им удалось довольно быстро заказать номер в отёле «Инглес», находившемся недалеко от Пуэрта-дель-Соль, одной из главных площадей старого Мадрида. Потом они пообедали в небольшом ресторане на Виа Гранде. Сильный дождь начался, как только они решили взять такси, чтобы ехать в отель, и продолжался все время, пока искали свободную машину. Наконец автомобиль удалось найти. Уже сидя в салоне машины, Вера ровным голосом поинтересовалась, почему Дронго взял один номер на двоих, а не сдвоенный номер, о котором она просила ещё в Хаэне.
— Там таких номеров не было, — вспомнила Вера, — а здесь наверняка есть отели с проходной дверью между номерами. Или вам нравится пользоваться со мной одной ванной?
— Всегда об этом мечтал, — в тон ей ответил Дронго, — только одно обстоятельство. Наши преследователи прекрасно знают, что мы не муж и жена и даже не любовники. И поэтому будут искать в первую очередь отели со смежными номерами, решив, что мы с вами выберем именно такой. Ваш балл за находчивость я снимаю, на этот раз вы ошиблись.
— Назло им нужно стать любовниками, — усмехнулась Вера.
— Только через три дня, — мрачно отозвался Дронго, — или уже через два, если мы сегодня наконец доедем до нашего отеля.
«Инглес» оказался небольшим отелем, в котором им дали средних размеров комнату и небольшую двуспальную кровать. О кровати в парадоре Хаэна оставалось только мечтать.
Это двуспальная кровать? — возмутилась Вера. — По-моему, вы не поместитесь на ней даже в одиночку.
— Придётся потерпеть. Дронго положил сумку на пол. — Между прочим, я промок до нитки, и у меня нет ни сухой рубашки, ни лишней пары брюк.
В ванную первой иду я. — Вера бросилась в ванную комнату. Он повесил куртку и вышел из номера, забрав с собой карточку-ключ. В этой небольшой гостинице были узкие коридоры и относительно маленькие комнаты. Он прошёл до конца по коридору, осмотрел выход на пожарную лестницу. Спустился к портье. Это был мужчина средних лет с потухшим взглядом. Есть такие взгляды у мужчин в тридцать пять, когда они точно знают, что жизнь в общем закончилась и все оставшееся время они проведут за стойками похожих отелей. Когда им самим точно известно, что за оставшиеся тридцать или сорок лет в их жизни не произойдёт никаких кардинальных изменений. Дети вырастут и уедут. Появятся внуки. Сварливая жена будет одна и на всю жизнь. А работа позволит лишь нормально существовать и не мечтать о большем. Для таких мужчин уже в тридцать пять закрыты все театры и библиотеки.
Словно вся жизнь этого человека промелькнула у Дронго перед глазами. Ему стало грустно. Не всем дано открывать новые земли или путешествовать по миру. Очевидно, что не всем.
— У вас можно заказать чай или кофе? — поинтересовался Дронго.
— Да, сеньор, — грустно кивнул плохо выбритый портье. У него был большой нос и крупные выразительные глаза. — Вам чай или кофе?
— Один чай и один кофе. Пусть принесут к нам в номер, — попросил Дронго, оставив на стойке бумажку в сто евро.
Портье был честным человеком. Очевидно, это качество тоже мешало ему в жизни.
— Простите меня, — грустно сказал он на хорошем английском, — вы дали слишком много. За чай полагается платить пять или десять евро. Возьмите ваши деньги.
Дронго обернулся.
— Я дал правильно, — возразил он, — оставьте эти деньги себе, и пусть они принесут вам удачу.
Спасибо, сеньор, — улыбнулся портье, — я не очень верю в удачу. Удача часто делает дураком того, кому она отдаёт своё предпочтение.
Дронго замер. Он знал похожую фразу Френсиса Бэкона. Неужели этот портье читал Бэкона? Сеньор Антонио Сертада, прочёл Дронго табличку.
— Где вы изучали английский, сеньор Сертада? — спросил он.
— В Англии, — ответил портье, — я изучал философию. Но потом у меня погиб отец, и я вернулся в Испанию, чтобы кормить семью. У меня было шестеро братьев и сестёр. Пришлось много работать.
— А сейчас?
— Сейчас у меня трое детей и больная жена, — признался портье, — поэтому я не могу бросить свою работу и вспомнить о своей любви к философам прошлого. Я уже давно не читаю книг, только газеты, которые остаются после наших гостей.
Дронго достал ещё сто евро.
— Это для ваших детей, — пояснил он.
— Не возьму, — спокойно и с гордым достоинством ответил портье, — мы не нищие. Заберите свои деньги, сеньор, вы уже один раз заплатили за чай. Дважды в нашем отёле платить не принято.
Он был удивительно гордым человеком, как и его соотечественники. Дронго понял, что своей настойчивостью может только оскорбить своего собеседника. И положив вторую купюру в карман, повернулся к лестнице. Затем снова обернулся к портье:
— Вы можете организовать мне в наш номер дополнительную кровать?
— Да, — удивился портье, — могу. Но за отдельную плату.
— В таком случае возьмите мои деньги.
— Только тридцать пять евро, — снова возразил портье.
Он принял купюру в сто евро и вернул сдачу. Точно шестьдесят пять евро. Три купюры по двадцать и одна в пять евро. Дронго забрал деньги, чувствуя неловкость момента. И не выдержав, все-таки спросил:
— И вы не планируете больше вернуться к вашей философии, сеньор Сертада?