Шрифт:
Пролог
На что мы готовы ради любимых?
Никто не станет измерять глубину своего чувства деньгами или благами. Так же, как и готовность к жертвенности.
Возможно ли изменить прошлое? Никогда! Мы можем лишь повлиять на будущее, если сумеем исправить настоящее.
Изабель вращала глазами, пытаясь хоть что-то разглядеть в окутавшей каюту тьме. Она находилась в каком-то вакууме, почти без звуков и изображений, лишь сладкий запах вампира и стук сердца того, за кого когда-то готова была отдать жизнь, за любовь к которому в итоге той жизнью и расплатилась.
Любовь? Вместе с памятью о прошлом возвращались и чувства.
Ей сделалось невыносимо больно. Мёртвое сердце сжалось до такой степени, что достаточно лёгкого толчка, чтобы разорвать его пополам.
Зачем нужна вечность, если её не с кем разделить? Если последнюю надежду отыскать ребёнка сейчас разорвёт чья-то голодная пасть. Если предмет прежней любви – а теперь ненависти, дающей смысл и желание жить, – погибнет через какое-то мгновение.
И вдруг всё прояснилось, темнота отступила, но Изабель по-прежнему не видела Ричарда. Она парила в облаках, наблюдая за двумя отрядами людей, двигавшихся внизу. Первый, состоящий из нескольких рыцарей и вооружённых слуг, сопровождал карету; второй, во главе с огромным рыцарем, преследовал их. Но как определить, где Ричард? И почему она оказалась в воздухе над их головами?
Изабель, скосив глаза, увидела кончик чёрного вороньего крыла, её крыла! На мгновение ей сделалось страшно: что это? Что происходило с ней? Как она оказалась в теле ворона? Размышлять не было времени, но что она сможет сделать в туловище небольшой птицы?
Она заметила герб рода Бедфорд на крыше лёгкой кареты, подскакивающей на ухабистой дороге. Так вот кто удирает от преследования – отряд Ричарда. Теперь в голове билась лишь одна мысль: как ему помочь?
Изабель прочёсывала взглядом окрестности. В кустах между скал осторожно крались волки, – вот кем она хотела бы сейчас стать. Если бы только можно было с ними поговорить…
И снова темнота, и скрип деревянной обшивки стен каюты. И новый приступ отчаяния, душа рвалась на части. Она знала о происходящем сейчас в Испании с Ричардом, но что это давало ей?
Волки…
Изабель вскинула голову и взвыла – раненная в сердце волчица, теряющая щенка и надежды.
Она услышала ответный вой, где-то там, за темнотой, его подхватили волки. И новое просветление: теперь перед глазами мелькали огромные камни, бьющие по морде тонкие ветки кустарника. И острые края мелких камешков, впивающихся в подушечки широких, ударяющих по ним лап самки.
Она мчалась во главе волчьей стаи, втягивая ноздрями пропахший потом воздух. Стук сердца приближался, а вместе с ним и топот копыт, и лязг металла, и всхрап тяжело дышащих, испуганных лошадей, почувствовавших приближение хищников.
Раздираемое ненавистью сердце, полный боли взгляд – что это? Месть! Перед глазами мелькали образы: она лижет окровавленные острые мордочки, наполненные страхом и болью застывшие глаза… Её дети… Разрубленные ради забавы двое отбившихся любопытных малышей, волчата-полуярки.
Шерсть на загривке встала дыбом; она рычала, обнюхивая следы лошадиных копыт, запоминая сладкий
Мысли переплетались: вампирши – защитить, самки – выследить, выждать и, если удастся, убить, отомстить за погибших детей! Два разума в одном теле, общий враг и одно на двоих желание…
Смердящий запах людей, и лишь от одного исходил тот – непонятный, мёртвой плоти, смешанной с живой кровью. Странный аромат.
Ветер встал на сторону мстителей. Он дул в их сторону, не позволяя врагу обнаружить стаю раньше времени, наполняя горло желанием прыгнуть, вцепиться в блестящую глотку врага зубами, разорвать сухожилия, выпустить на свободу сладкую горячую жидкость. Но тут же другой разум приказывал волчице не делать этого: железо невозможно пробить клыками. Чтобы убить рыцарей, их нужно свалить, обездвижить, а для этого – напугать лошадей.
Короткие переговоры с самцом-альфой – и вот они уже на пару мчатся по обе стороны от чёрного как смоль жеребца предводителя нападающих. Рык приказа остальной стае – и зубы самца впиваются в глотку вороного и тут же отпускают, но цель достигнута. Жеребец встаёт на дыбы, самка рвёт жилы его задней ноги – и конь заваливается на бок, ломая хребет, погребая под собой всадника.
– Волки! Волки! Дьявольское проклятье!
Ржание лошадей, вскрики и стоны людей, звон металла, рычание нападающих и поскуливание раненых волков заполнили воздух. Серые хищники рвали в клочья упавших воинов и не сумевших удрать лошадей.
Но самку гнал не голод; она прыгнула на предводителя. Это именно его запах остался на месте гибели детей, и он может разрушить её будущее. Она вцепилась клыками в забрало и подняла его вверх. Взгляды двух хищников встретились…
Вампир…
Изабель зарычала, оскалила пасть. Вот она – угроза жизни графу Бедфорд.
Вампир выдвинул клыки и рыкнул в ответ. Взгляд красных глаз испепелял сверхумное животное, а ещё его запах… Себастьян потянул ноздрями. Ошибиться было невозможно, волчица пахла вампиром!
Он вытянул правую руку из-под жеребца и достал кинжал. Изабель в два счёта просекла все его движения, разгадав намерения. Как бы ни хотелось ей повредить вампира, она понимала, что лишь зря потеряет время. Убить его в волчьем обличье ей не удастся. А вот он…
Она представила на мгновение, что сделает вампир, освободившись от придавившей его туши, и, отпрыгнув в сторону, коротко взвыла, призывая стаю к бегству. Волки в недоумении последовали за самцом, на ходу ворчащим на самку. Животные стремительно улепётывали в направлении спасительных скал, успокаивая себя тем, что обязательно вернуться на дорогу позже…
Де Аро выбрался из-под жеребца, со злостью оттолкнув мёртвое тело в сторону. Но тут же поспешил взять себя в руки и огляделся по сторонам. Почти все нанятые им разбойники были мертвы: тут и там валялись оторванные части тел людей, кишки и кровь смешались с дорожной пылью. Вспоротые брюшины лошадей исходили паром. Запахом смерти заполнился воздух. Горло сдавила жажда.
Себастьян зарычал от переполнявшей его злости и бессильной ярости. Сукины волки! Откуда они взялись на их головы, и кем была самка альфы?