Цена империи. Чистилище

Тарханов Влад

— Джентльмены, — нарушил наступившую тишину виконт Генри, — я, и наш досточтимый хозяин лорд Джон, собрали вас здесь, дабы призвать стать первыми паладинами нашей Королевы Виктории и защитить Британию от самого страшного противника — варварской России. Сейчас вы очень молоды и лишь в начале своей карьеры. Но пройдёт совсем немного лет, и вы смените нас на полях этой битвы, где врагом является каждый русский, от простого казака и до императора Московитов. И если он посмеет усомнится в священном праве Британии править миром, то на него следует объявить охоту и затравить как дикого зверя.

Слово взял и сэр Джон:

— Молодые люди, мы уже нашли надёжное средство противодействия России и ее притязаниям на мировую гегемонию. Русская война показывает, что против

коалиции европейских государств московскому варвару не устоять.

— Мир меняется, джентльмены… Мир стремительно меняется. Многие страны переходят к всеобщему призыву — а от этого один шаг до массовых армий. Мы должны смотреть вперед. За нас с московитами должны воевать другие: немцы, французы, турки, австрийцы. А мы будем продавать оружие — всем. И обогащаться на этой войне! Наш старый принцип господства в Европе — разделяй и властвуй! Но как только Россия станет подниматься, надо быть готовым создать антироссийский европейский концерт и дружно давить противника. Как говориться, маленький огонь легко затоптать [1].

— Простите мою наглость, сэр Генри, но не проще ли пытаться подорвать Россию изнутри, говорят, что московиты продажны и очень любят золото… — раздался голос молодого щуплого джентльмена, одетого насколько богато, настолько и безвкусно.

— Представьтесь, молодой человек. — Генри Палмерстон насупил брови, казалось, что он недоволен тем, что его речь прервали.

— Роберт Артур Талбот Гаскойн-Сесил, второй сын второго маркиза Солсбери[2].

— Вы далеко пойдете, молодой человек. — несколько меланхолично произнёс виконт, обратившись к сэру Джону добавил. — присмотритесь к нему, Джон. Может пригодиться.

— Джентльмены! Каждый соверен, потраченный на подкуп московских бояр позволит нам получить прибыль пятикратную от продвижения наших интересов. И помните, контролировать противника — это очень выгодное дело, тут денег жалеть не надо. — лорд Джон Рассел дал ответ Роберту, после чего слово опять взял виконт Генри Палмерстон.

— Я попрошу вас, молодые люди, сейчас подумать над проблемой сдерживания России.

Пусть каждый из вас напишет небольшое эссе, тема: геополитическая оценка Российской империи. А сейчас, именно сейчас, напишите всего три предложения: наша главная задача на перспективу; наша первоочередная задача сегодняшнего дня; одно предложение по борьбе с нашим противником. Бумага, перья и чернила — на столике. Выбирайте себе место в соседнем зале, работайте. Думаю, четверть часа вам будет достаточно. Эссе я жду от вас примерно через час.

Вечером того же дня, когда высшее общество весело отмечало успешную охоту, превращая постепенно светский раут в обычную пьянку аристократов, два пожилых джентльмена, которым эти увеселения были совершенно не интересны разбирали бумаги в рабочем кабинете хозяина замка.

— Джон, я был прав, посмотрите, это молодой джентльмен действительно обладает острым умом и очень оригинальными идеями. Надо устроить его политическую карьеру, после того, как проверим на верность.

— И что так вас восхитило, сэр Генри?

— Его ответы. Первый вопрос: «Разделить Россию на десять-двадцать небольших государств, зависимых от Британии». Второй: «Продвинуть на трон лояльного Британии русского императора». Третий: «Использовать революционеров и террористов для продвижения идей, способных разрушить государство московитов».

— Тэррористы как агенты влияния? Интересная мысль. Рэволюционэры, да, это да, а вот тэррор…

— Джон, перестаньте, вы всё поняли. Не коверкайте, не играйте словами.

— Хорошо, Генри. Думаю, надо будет, чтобы мой помощник поговорил с этим Гаскойн-Сессилом подробнее. В Лондоне.

— Отличная мысль. Если у него кроме идей будут еще и организаторские таланты…

— Поживём, увидим, сэр Генри, вот только я… здоровье…[3] да, в любом случае, сегодня был весьма результативный день. И для нас, и для Империи.

* * *

Лондон

16 апреля 1858 года

«Кто вам сказал, что апрель в Лондоне — прекрасное время года? Не верьте этому

мерзавцу и негодяю!» — именно эта мысль терзала Генри Темпла, виконта Палмерстон, когда он выбрался из кареты и направился к дверям клуба. Погода сегодня была необычайно отвратительной: с северного моря пришел холодный воздух, ветер пронизывал насквозь, дождь то пускался, то стихал, то становился сильнее, подобно морскому шквалу пронизывая насквозь этого невысокого, но еще крепкого мужчину. В последнее время виконта сильно беспокоила подагра. Врач, несомненный шарлатан, прописал бывшему премьеру овощную диету и воздержание от вина и мяса. Негодяй! Тем более, что это его питание не приносило никакого облегчения — крутило суставы, ходить было сложно, и если бы не трость, на которую приходилось опираться, то… Он оступился! Ах, он опять оступился! Верный слуга подхватил патрона под локоть. Жаль, что менее чем год назад подхватить его было некому. Всего три года назад он помог «урониться» правительству Абердина, слишком самонадеянного и невоспитанного человека, которого сам Генри Джон даже джентльменом не считал[4]. Не смотря на нападки в парламенте, правительство Палмерстона пользовалось огромной популярностью, особенно после успешной Восточной войны[5]. Все знали, что Крымская кампания состоялась именно благодаря деятельности его и его коллег по парламенту. Эта война вознесла его на вершину власти. И как не вовремя Орсини попытался убрать Наполеона III! Из-за этого инициативного дурака Генри и пытался протащить через парламент билль о заговорах. Самоуверенность! Это его так неожиданно подвело. Темпл был уверен, что парламент поддержит его после триумфа пятьдесят седьмого года![6] Ан нет! Ах! Гримаса боли опять исказила лицо бывшего премьера. Вообще-то виконт Палмерстон всегда отличался отменным здоровьем и был большим охотником до женских ласк. И эта неожиданная атака болезни только усиливало его плохое настроение.

У подъезда клубного дома бывшего премьера встречали расторопные слуги, которые помогли ему раздеться и пройти в комнату, где его ждал важный человек — Джеймс Эндрю Далхаузи. Встреча была конфиденциальной, но где лучше всего прятать секреты? На виду у всех. Переговорить с нужным человеком? В клубе есть для этого приватные комнаты, где никто не будет мешать. Тем более в таком замечательном месте, как Клуб Оксфордского и Кембриджского университетов, расположенный на улице Пэлл-Мэлл. Далхаузи был одним из руководителей Ост-Индской компании, которая уже не одну сотню лет беззастенчиво грабила страну, так и не сумевшую оказать сопротивления британцам. Сейчас времена изменились, но не настолько, чтобы сэр Джеймс чувствовал себя в столице неуютно. Невысокий, круглолицый, со щегольски закрученными кверху усами, с по-модному прилизанной прической лондонского денди, он наблюдал в окно как дождь вырисовывает узоры на окне клуба, затем повернулся к сэру Генри, и как-то излишне рассеянно произнёс:

— Вы знаете, как мне в нашем прекрасном Лондоне не хватает того тепла, которым буквально пронизана Индия! Наверное, я стал за эти годы слишком теплолюбив и намного легче переношу жару, чем этот промозглый и нездоровый климат Сити.

Палмерстон не удивился столь прохладной встрече, во-первых, инициатором этого рандеву был все-таки он, во-вторых, Далхаузи никак не мог простить бывшему премьер-министру его позиции по ограничению роли Ост-Индской компании в делах колонии. Неприкрытый грабеж не мог не вызвать волнений, из-за чего и вспыхнуло самое масштабное восстание, заставившее серьезно поволноваться политический олимп Империи.

— Маркиз, вы первый человек, который говорит о прекрасном климате Индии, намного чаще я слышал о несносном и болезнетворном влиянии этой страны на наши, привыкшие к холоду, организмы. Сэр, я попросил об этой встрече неслучайно. Мне нужна ваша помощь и содействие.

— Чем я могу помочь вам, сэр Генри? Когда я был губернатором Индии, вы вставляли мне палки в колеса, критиковали Ост-Индскую компанию, стремились к тому, чтобы установить контроль государства над провинцией, оттеснив нас на второй план. Что же за помощь потребовалась вам от меня?