Цена любви

Кьют Аля

Дарина опустилась на колени, склонила голову, готовая покорно принять наказание. Мои кулаки сжались.

Я сел на кровать, снял часы, запонки, бросил их к пиджаку, закатал рукава.

– Спусти брюки с задницы и ложись поперек моих колен.

Я хлопнул себя по ноге вместо приглашения.

– Сей-сейчас, – пролепетала Дарина.

– Нет, мать твою, завтра! Немедленно, – заорал я, теряя терпения, злясь на себя даже больше, чем на нее.

Когда я орал последний раз? Когда наказывал ее за воровство. Проклятье, это плохая

ассоциация.

Дарина поднялась, непослушными руками стала расстёгивать свои сексуальные брючки. Господи, я даже не удивился, обнаружив, что на ней нет белья. Засранка!

Я прикрыл глаза, когда она улеглась на меня. Что мы там собирались делать? Ах, да. Наказание.

– Считай вслух и благодари, – выдавил я, стараясь унять волнение в голосе.

Доминирование и контроль, Салманов.

Ага.

– Вы не озвучили количество ударов, сэр. До скольких считать? – поинтересовалась Дарина тихо, но все так же ехидно.

Мой личный сладкий демон.

– А у тебя проблемы с цифрами? Считай. Все, что дам, все твое.

Я занес руку и шлепнул по заднице.

– Один. Спасибо, сэр.

У меня зашумело в ушах, помутился разум, расфокусировалось зрение.

Большая ошибка, Салманов. Стоп. Просто стоп.

Но я игнорировал совет, отключающегося здравого смысла и шлепнул ее снова.

– Два. Спасибо, сэр.

Точно, это финиш.

Глава 4. Вне правил

Рин

Я сразу поняла, что это не наказание. Кирилл бил меня сильнее даже в первый раз, когда я, глупая и наивная, опоздала домой с шопинга и игнорировала его приказ о депиляции. Те удары ладонью, конечно, тоже не сравнить с ремнем или кнутом, но они были болезненные, жесткие, резкие. Они были наказанием. Физическим и моральным.

А сейчас…

Что это такое? Не похоже на подготовку, не похоже на наказание. Зато очень напоминает эротическую порку. Пожалуй, чуть сильнее, чем мне нравилось, но в этой обжигающей боли что-то есть. Только ведь Салманов велел считать и благодарить за кару, а я… Я же возбуждаюсь.

Честное слово, я бы хотела проникнуться своей ошибкой, раскаяться, но вместо этого кусала губы, чтобы не стонать, называя цифры. На двадцати моя сдержанность приказала долго жить.

– Двадцать один, – бессовестно прохныкала я. – Спасибо, сэр.

И оттопырила задницу, прося еще ударов по разгоряченной коже.

– Ты хочешь еще, да? – безошибочно прочитал мои желания Кирилл.

– Да, пожалуйста.

Я заерзала, чуть задела его пах. Ох, он возбужден.

Вместо очередного шлепка Кирилл погладил меня по попе. Я захныкала снова, забывая правила, желая себе еще этого болезненно сладкого экстаза.

– Пожалуйста, что?

– Пожалуйста, сэр. Отшлепайте меня. Я такая плохая девочка.

– Вот уж точно!

Он снова погладил, заставляя меня скулить и стонать.

– Пожалуйста. Пожалуйста. Пожалуйста.

Кирилл шлепнул

меня по влажным половым губам.

– Встать, – приказал он, спихивая меня с колен на пол.

Едва я поднялась, Салманов толкнул меня к стене, сгреб в объятия, прижимая к себе, и набросился на мой рот. Я перестала чувствовать пол под ногами, так крепко обнимал Кирилл. Его губы терзали мои. Нам обоим не хватало воздуха. Но я предпочла бы задохнуться, чем лишний раз оторваться от его рта. Кирилл проталкивал язык мне в рот, кусал и посасывал губы, вдавливал пальцы, оставляя следы на коже.

Самая сладкая боль.

Чистейший экстаз.

Смертельное лекарство.

– Зачем ты вернулась? Для чего пришла сюда? – прорычал Салманов мне в рот.

Кирилл нашел клитор пальцем, надавил и погладил, размазывая влагу.

Он собрал мои волосы, намотал на кулак и больно дернул, заставляя запрокинуть голову. Я застонала в голос. Даже эта боль была как ворота в рай.

Наверно, если бы он хлестал меня по щекам, я бы все равно боготворила ладони Мастера.

– Я задал вопрос, – напомнил Салманов, дернув снова. – Отвечай!

Какой вопрос? Я скорее догадалась, чем вспомнила.

– Я… Я ищу доминанта, сэр. Мне нужен хозяин.

Мне нужен ты, любимый, но с такой формулировкой я уже через час окажусь в Шереметьево.

– Ты с ума сошла, что ли? – огрызнулся он.

– Да. Возьми меня назад или позволь двигаться дальше.

– Дарина! Ты в своем уме? Двигайся, бога ради. Я не держу тебя.

– Держишь. И сам держишься за меня. У тебя ведь нет покорной, нет подруги. Только имидж импотента, который не трахается и другим не дает.

Кирилл отпустил меня, оттолкнул. Я бы упала наверно, если бы не стена. Стена – отличный друг. На нее можно положиться. Мои ноги подкосились. Я была готова к ругани, к лекции, к очередной попытке наказать меня. Но Кирилл смотрел так странно.

– Какая осведомленность, – выплюнул он, проведя рукой по волосам, убирая со лба непослушные пряди.

Опять отрастил челку. Ленится доехать до парикмахера? Руки зачесались. Захотелось подстричь его короче, убрать с висков, чтобы вернулась прежняя аккуратная стрижка безупречного Кирилла Салманова. Чтобы вернулся он сам, потому что сейчас это не тот доминант и контрол-фрик, который купил меня. С нами обоими что-то произошло. Я просто обязана выяснить подробности.

Но сейчас решение было за Кириллом. Он смотрел, смотрел и смотрел на меня. Словно метал глазами иглы, пришпиливая к стене бабочку, на которую хотел любоваться. Я не отводила глаз, выдерживая это испытание. Делай со мной что хочешь, только не гони.

И он сдался. Выдохнул обречённо, спросил:

– На такси приехала?

– Нет, меня ждет водитель.

– Отпусти. Я отвезу тебя в город. Вечеринка для тебя закончена.

Мои губы сами собой сжались в упрямую тонкую линию.

– Я не собиралась уходить так скоро.