Цена могущества
Шрифт:
У меня каким-то образом хватило ума не пытаться скрыться в каком-нибудь замкнутом помещении, запершись изнутри - я сам себе отрезал бы все пути к бегству. Перемещаясь перебежками, как преследуемый гончими зверь, я соображал, что же мне следует предпринять. Наконец, решение созрело. Я выманил мертвецов через центральный вход, быстро обежав замок, проник в него через окно двора. Когда они приползли обратно, я поджидал их в конце длинного и узкого коридора первого этажа. Попустив их поближе, я выскользнул за дверь и опустил засов. Пока они бессмысленно в неё толкались, я стремглав пронёсся через три смежных зала, вновь выскочил в коридор и запер дверь, прежде чем они успели выйти наружу. Нежити (я не мог заставить
Тяжело дыша, я медленно сполз на пол, прижавшись спиной к двери, всем телом ощущая несильные беспорядочные толчки слабо бьющихся о дверь мертвецов. Ужас четырёхлетней давности вновь с полной силой обрушился на меня.
Мертвецы были временно изолированы, но никуда не исчезли. Каждый раз, когда я проходил мимо запертой двери, я слышал их движения, шорохи и толчки. Казалось, что я вижу, как они смотрят на меня своими мутными, подёрнутыми мутной паволокой глазами.
Ко мне вернулись ночные кошмары. Я вынужден был вновь перебраться в комнату прислуги, запирать дверь на ночь на засов, наваливая поверх баррикаду из мебели. И каждую ночь мне снился один и тот же сон – дверь под сильным ударом распахивается, отец тянет ко мне свои руки, мать заключает меня в ледяные объятия и прижимает к окровавленной груди, Лидия приникает к моим коленям. Я просыпался с воплем.
Дойдя до крайней степени отчаяния, я наконец пришёл к моему мучителю. Мне удалось достаточно держать себя в руках, чтобы голос мой звучал твёрдо.
– С меня достаточно, - сказал я. – Прекрати это.
– Что – это? – спокойно спросил он, даже не повернувшись в мою сторону.
– Это безумие. Отмени моё желание.
По-прежнему стоя спиной ко мне, он слегка пожал плечами.
– Надо быть осторожным в своих желаниях, особенно если они подкреплены магической силой, - произнёс он.
– Я всё понял. Я хочу отменить своё желание.
– Ты знаешь, каким образом его отменить.
– Я больше не в силах терпеть их присутствие. Ни несколько лет, ни несколько минут. Я сделал ошибку, признаю. Исправь её за меня.
Колдун неторопливо повернулся ко мне и уставился своим немигающим мёртвым взглядом.
– Хватит, - повторил я, - достаточно. Я усвоил урок. Я понял, что легко мне от тебя не избавиться. Понял, что бессмысленно пытаться вернуть то, что ты у меня отобрал. Сделай всё, как было. Верни покой моим родным.
– Ты должен учиться, чтобы суметь меня уничтожить, – сказал колдун. – И я научу тебя, как это сделать.
Я решительно кивнул в ответ.
– Я тебя ненавижу, - сказал я.
– Я буду учиться.
Колдун махнул рукой и вновь повернулся к своим склянкам и ретортам. Когда я вернулся в зал, там никого уже не было.
На следующий день утром я пришел к нему в келью. Он приветственно кивнул мне, ничуть не удивлённый, жестом указал на массивный стул с высокой спинкой. Поставил передо мной массивный бронзовый подсвечник с четырьмя свечами чёрного воска. Произнося какое-то непривычное моему уху слово на неизвестном языке, он поочерёдно зажёг три свечи.
– Повторяй! – приказал он. Наверное, после сотой попытки, когда у меня уже еле двигалась челюсть и онемел язык, фитиль четвёртой свечи задымился и тут же заплясал ровным синим огоньком. Так началось моё обучение волшебству.
Должен сказать, что моё самое жгучие желание – люто отомстить колдуну за всё, что он сделал – впервые приобрело смысл и надежду на воплощение. Поэтому за учёбу я взялся со всей имевшейся у меня силой и страстью.
Уроки не были однообразны – мы изучали новые заклинания, он объяснял, как находить и концентрировать силу. Я вслух читал тексты книг, содержание которых было мне не всегда понятно, и порой казалось, не имело прямого отношения к магии.
Я
Должен признать – он был хорошим учителем. Он никогда не давал мне за один раз больше знаний, чем я мог воспринять. Был терпелив, если мне не удавалось какое-либо заклинание. Никогда меня не ругал и не наказывал, если у меня что-то не получалось. Всегда замечал, когда я уставал, или только начинал уставать – и тогда приостанавливал урок и начинал рассказывать. А рассказчиком он был великолепным.
Я почти полюбил эти минуты – отложив реторту с очередным колдовским зельем или книгу в кожаным переплёте, Учитель начинал свой рассказ. Он говорил о дальних странах, в которых побывал, о странных обычаях населявших их народов. О величественных заброшенных храмах ныне забытых богов, в которые он проникал, собирая по крупинкам магические знания, утерянные ныне людьми. О забытых уже великих битвах древних времён, - в иных он и сам участвовал – иногда боевым магом, а порой и простым целителем. О великих правителях древних империй – одних он хвалил за мудрость и справедливость, других укорял за излишнюю жестокость к врагам и собственным подданным. В такие минуты я забывал, что передо мной – чудовище, нежить, уничтожившая мой род. На недолгие минуты он становился тем, кем отчасти и был – мудрым наставником способного, но не слишком прилежного ученика.
– Почему, - не удержавшись, спросил я его однажды, - почему ты не мог прийти ко мне как… как человек? Войти в нашу семью – и мы бы с радостью приняли тебя! Стать для меня другом, Учителем, Наставником – как Ааз для Скива или как Мэрлин для Артура? Наверное, я бы смог тебя любить и уважать. Зачем надо было… всё это?!
– А чего ты ждал – откликнулся он с лёгким удивлением. – Вместо моего чёрного плаща – синий балахон с серебряными звёздами? Голуби из правого рукава, пушистый кролик – из левого, и куча мыльных пузырей в придачу? Я не балаганный фокусник, я – тёмный маг, некромант. Боги предназначили мне вырастить из тебя великого мага. Я просто позаботился о том, чтобы нам в этом ничто не мешало.
– Чтобы ничто не мешало… - повторил я почти шепотом.
– Ну да, - невозмутимо откликнулся он. – Посуди сам. Твоя мать – ведь у неё был Дар, хоть и слабый – сразу бы распознала во мне некроманта. Ваш священник тут же потребовал бы сжечь меня на костре. А ты говоришь – «с радостью бы приняли». Допустим, что произошло чудо, и мне разрешили бы стать твоим учителем. Что было бы потом? Эти болваны, твои старшие братья, постоянно посмеивались бы над тем, что ты проводишь время за книгами, а не тратишь его на всякие глупые развлечения, вроде охоты или турниров. А сестра обижалась бы на то, что ты не играешь с ней как раньше. Поверь мне, я очень хорошо знаю, как всё это происходило бы.