Цена на материнство

Грант Эмилия

Не удержалась от нервного смешка.

— Алин, ты в порядке? — осторожно спросил Игорь.

— Да, конечно, — хмыкнула. Вся ситуация походила на какой-то старый и низкобюджетный ситком. — Вот только кинотеатр придется немного перенести.

— Поехали домой, — он решительно отодвинул стопку документов и ткнул в кнопку выключения монитора компьютера.

Спорить не стала. Кофе начал остывать, и я зябко поежилась.

Уже на выходе, в своей собственной приемной, он бросил Светлане:

— Отработаешь две недели и можешь уходить.

Какие-то протесты

слушать не стал.

Уже в машине я отважилась сказать:

— Может, не надо ее так из-за меня?

— Это из-за тебя. Точнее, не только из-за тебя. Она слишком часто косячила в последние дни.

Недостаточно хорошо демонстрировала чулки? Вслух, однако, спрашивать не стала, проглотила вопрос и задалась другим — Я что, ревную?! Дело дрянь.

Распрощавшись с Сашей, мы вошли в подъезд, и совсем скоро оказались перед входной дверью. Игорь не успел даже ключи достать, как дверь отворилась. На пороге оказалась моложавая женщина лет сорока на первый взгляд. Приталенное платье с широким поясом, усыпанным каменьями, высокие каблуки сапог, пышная прическа, будто женщина вообще из салона не выходит, и яркий макияж.

— Игоре-е-е-ешка! — радостно протянула она, бросаясь Верещагину на шею. —

Как же я соскучилась! Как ты, милый?

Видимо, вечер не может окончиться хорошо. Неужели Игорю нравятся дамы постарше?

— Мама? — удивленно выдохнул он. — Ты что тут делаешь?..

И тут наши с ней взгляды скрестились. Секунда, другая, третья — женщина, в которой я бы никогда не узнала маму Игоря, хищно сощурилась.

Глава 22

Игорь Верещагин

— Игореша, а это кто? — невинно хлопая ресницами, поинтересовалась мама. То ли и правда не узнала, то ли сделала вид.

— Это Алина, — пожал плечами и наконец прошел в квартиру.

— Алина, здравствуйте, — тон мамы тут же изменился, и я понял, что цирк начался.

Вот почему она никогда не предупреждает о своих приездах?! — А что вы тут делаете?

— Алина моя старая знакомая, приехала погостить, — процедил я, пытаясь придумать, что делать дальше. Хотелось бы уберечь свою Снегурочку от того, что впереди. А я слишком хорошо знал, что могло произойти.

Мама всегда очень остро реагировала на любую девушку, появляющуюся в моем поле зрения. Уж не знаю, по какой причине: из-за материнской ревности или желания найти мне “партию повыгоднее”.

— Ой, а это не та Алина, которая?.. — теперь я уже не сомневался в том, что мама ее сразу узнала.

— Здравствуйте, — тихо пробормотала Алина. Видимо, вся ситуация ее сильно смутила, и мне не за что ее винить. — Алина Лебедева, мы учились с вашим сыном вместе.

Ох, мой дорогой Эльф, лучше молчи. С того момента, как матушка начала считать себя светской львицей, у нее отросли зубки. Теперь она не делала минет, чтобы отмазать меня от неприятностей, а вгрызалась в каждого, кто косо посмотрит в сторону нашей небольшой семьи.

— Гарик, а Аллочка не против? — мама по-свойски стянула с меня пиджак.

Аллочка?

А, по всей видимости, та девушка, которую мама выставила из моей квартиры, столкнувшись так же внезапно. Правда это все произошло больше года назад, но почему бы не приплести для красного словца? Особенно, с учетом того, как Алина на все реагировала. Я хорошо заметил, что Эльф обиженно дернулась, пока избавлялась от обуви. Ну уж нет, в этот раз я не могу спустить все на тормозах. Повоюю на твоей стороне, Снегурочка.

— Мама, с Аллой мы уже год не общаемся, — спокойно отметил я, помогая Алине избавиться от куртки. — Да и не то, чтобы слишком близко общались.

— Судя по тому, что я видела, вполне себе близко, — мама хрипло рассмеялась, делая вид, что это просто шутка такая. — А вы, Алина, надолго к нам?

— Надолго, — коротко бросил я, приобнимая девушку за талию, чтобы увести из прихожей. Отчего-то казалось, что в присутствии моей мамы, Алина не может шевелиться. — Пока не закончит все дела.

— Ох, а что за дела? — тут же зацепилась мама.

Овальный стеклянный стол уже был накрыт на две персоны. Несколько месяцев назад мама начала посещать кулинарные курсы — скорее всего, от нечего делать, чем из желания научиться готовить — и приходила “отчитываться” за свои успехи.

— Личные, мам, — я надавил интонацией.

— Кстати, я приготовила лазанью и брускетты с томатами! — произнесла торжественно. Закончила с показушным расстройством в голове: — Разве что только на двоих.

— Ничего-ничего, — Алина аж головой замотала. — Наверное, будет лучше, если я проведу вечер в комнате. Вам наверняка нужно много обсудить…

— В комнате? — глаза мамы опасливо сузились, — Так это вам Гарик отдал мою комнату?

Она так подчеркнула слово “мою”, что Алина словно сжалась.

— Мама, дорогая, — начал елейным тоном, — твоя комната находится в твоей квартире, которую я тебе купил. А это — гостевая. И Алина — мой гость.

— И правда, что это я? — мама вновь не к месту рассмеялась. Один-ноль. — А тарелку я сейчас еще одну поставлю, Алина. В тесноте да не в обиде, да?

Мне показалось странным говорить про тесноту в комнате на сорок квадратов. До моих восемнадцати лет мы жили в квартире, которая была в два раза меньше этой комнаты.

— Я пойду переоденусь? — Алина переминалась с ноги на ноги. Она что, и правда спрашивает разрешения? Я кивнул. Сам тем временем занял место за столом, исподлобья наблюдая за матушкой. Она лепетала о чем-то отвлеченном, но я хорошо видел и резкие нервные движения, и поджатые губы.

Первое время, после того, как я покинул этот Задрюпинск, мама винила во всем Алину. Да что уж там говорить, она всегда ее недолюбливала, говорила, что моя любовь до добра не доведет. И я как мог оберегал свою Снегурочку от близкой встречи с ней, знал, что мама запросто сможет засунуть свои пальцы в ее раны и хорошенько растормошить. Не из-за злобы на девушку, а по причине того, что мама всегда хотела меня защитить. Своеобразно, но защитить. По крайней мере, именно так ей говорил психолог…