Цена на материнство
Шрифт:
А он уже расстилал себе простыню в гостиной.
– Не надо, – я прижала к себе стопку постельного, как последнюю защиту.
– Это не обсуждается, Снегурочка, – он выпрямился и посмотрел на меня с легкой насмешкой.
Взгляд его будто говорил: «Трусишка». И Игорь не ошибся, я действительно боялась. Но не его. Себя. Боялась обнажить перед ним не тело, а душу, потому что если бы он все-таки решил отомстить и бросить меня потом, – а он имел на это полное право, – я бы не пережила. Я не такая сильная, как он.
– Слушай, в тот раз я… – я запнулась и выразительно взглянула на него. – Я плакала из-за отца. У тебя просто такие же часы и…
– Не надо всего этого, – Игорь качнул головой. – Иди в мою комнату, готовься ко сну. Все в порядке. Я только зайду забрать футболку и костюм на завтра, чтобы утром тебя не будить.
– Но Гар, я правда…
– Спокойной ночи, Снегурочка, – он подошел, чмокнул меня в висок, и я судорожно втянула носом аромат его парфюма, в груди сжался тугой комок.
Я хотела что-то сказать, слова рвались, но я не находила в себе смелости. Не знала, как донести до Игоря все, что чувствую. Развернулась, двинулась в его комнату, бросила на постель сложенное белье. И вдруг поняла. Я должна не говорить. Действовать.
Ведь не зря же тогда, в бутике на встрече с Лизой, я купила тот комплект. Молнией метнулась в коридор, сняла с вешалки нетронутый бумажный пакет с розово-черной эмблемой. Потом закрылась в ванной Игоря и посмотрела на себя в зеркало. Да. Именно я должна сделать первый шаг. Дрожащими пальцами извлекла нежное тонкое кружево. Белое, как морская пена. Оно оставляло мало простора воображению, но вместе с тем это был не ярко-красный вызов, не попытка слепить из меня шлюху. Трогательно-невинное, оно олицетворяло все, что я так и не смогла облечь в слова. Вот она я, Игорь. Твоя. Все так, как должно было случиться. Я доверяю тебе. Отдаю право первой ночи. Распустила волосы, стерла помаду.
Никакого притворства, никаких игр. Он должен это понять.
Я вышла из ванной и встала в центре комнаты. Ждала, пока он зайдет за футболкой. И он зашел – и замер на пороге.
– Алина?.. – вопрос сорвался с его губ и завис в воздухе.
– Пожалуйста, Игорь. Останься со мной.
Все было именно так, как он сказал на днях: «Ты придешь сама».
– Ты… – его глаза потемнели, взгляд жадно прошелся по моему телу, голос стал возбуждающе хриплым. – Ты серьезно?
Вместо ответа я завела руки за спину – и лямки лифчика безвольно опали с плеч.
Кружево повисло на честном слове – и на моих твердых, тугих от желания грудях.
Куда подевался мой соблазнитель? Куда испарилась его прежняя уверенность, его желание наказать меня сексом? Передо мной стоял все тот же юноша, который раскрылся, доверился мне. Мой нежный Бармалей, который боится причинить боль.
Я подошла к нему, потянула на себя за галстук. Бросила на пол ненужную деталь гардероба. Аккуратно, пуговичку за пуговичкой расстегнула рубашку, звякнула пряжкой ремня. Коснулась, наконец, его кожи, кончиками пальцев ощутила жар тела, гулкое, быстрое биение сердца. Уткнулась носом во впадинку между ключицами, напитываясь терпким мужским запахом. Лифчик упал, будто чувствуя свою ненужность, я прижалась обнаженной грудью к нему. Волна дрожи охватила нас обоих. В голове все плыло, ноги подкашивались от волнения – и неутолимой жажды.
– Пожалуйста, – прошептала я и легкими поцелуями прошлась по его шее, рисуя дорожку все ниже.
– Не так быстро, – он поднял мой подбородок, заглянул в глаза с немым вопросом.
«Ты уверена? Ты точно этого хочешь?»
И я прижалась к его губам, запустила пальцы в волосы, стирая последние сомнения. Игорь глухо застонал, стиснул меня в объятиях, руки жадно гладили спину, сжимали округлости ниже, будто он сам не верил в то, что касается меня, в то, что все это происходит наяву. Я срывала с него одежду, нетерпеливо царапала тугие мускулы. Он подхватил меня – и я обвила ногами его талию. Бесстыже прижалась к самому естеству, которое рвалось на свободу. Игорь поднес меня к кровати, бережно положил, а сам выпрямился на мгновение, чтобы, сбросив остатки одежды, тут же лечь рядом. Спустил с меня трусики, отстранился, любуясь.
Его глаза влажно блестели, зрачки расширились, почти поглотив радужку. В его взгляде читалось больше, чем просто похоть, и все во мне звенело натянутой струной, пело, отвечая на его призыв.
Он ласкал меня нежно, но мне было этого мало. Тело не прощало промедления. Я потянула его на себя – и, наконец, ощутила приятную тяжесть мужчины. Игоря.
Именно его. Только теперь я вдруг поняла, что именно этого момента ждала все эти годы. Что именно поэтому сознательно или подсознательно отталкивала Витю, внушала себе, что для начала хочу свадьбы. Не свадьбы я хотела. А вот этого чувства. Зовущей пустоты внутри, которую может – и должен – заполнить собой только один-единственный человек.
Я поцеловала его. Развела ноги, позволяя устроиться между ними. Чувствовала горячую пульсацию плоти. Между нами не осталось больше преград – кроме одной единственной. И я подалась вверх, навстречу, чтобы он сделал этот шаг. Игорь посмотрел мне в глаза и, не сводя взгляда, опустил руку туда, где соединялись наши тела, направил…
Одно движение, одно мгновение упругой боли – и мы стали единым целым.
Глава 24
Алина Лебедева
Я лежала словно на границе между бескрайним небом и пушистыми облаками, настолько мне было легко и приятно. Мягкое покрывало окутывало тело, а подушки казались такими мягкими, что я в них утопала.
Мягкий солнечный свет проникал сквозь веки, и я, не удержавшись, улыбнулась.
Какой восхитительный сон! Я с блаженством потянулась.
— Доброе утро, мой эльф, — услышала я тихий голос Игоря со стороны двери и распахнула глаза.
В его руках поднос, и только теперь я почувствовала терпкий аромат свежесваренного кофе и сладковатый — разогретой в духовке выпечки.
— Доброе утро, Бармалей, — это был не сон! Точно! Не сон! От этого осознания сердце забилось в ускоренном ритме, а внизу живота разлилось приятное тянущее тепло.
— Проголодалась? — и если сперва он выглядел, как натянутая струна, то к кровати подходил уже расслабленным. Будто бы он сам переживал, что произошедшее ночью обычный сон. — Ничего не болит?
Во взгляде мелькнуло беспокойство.
Я с широченной улыбкой — уже начинали побаливать скулы — помотала головой и потянулась к Верещагину. Моему Игорю. Гару...