Цена ошибки - любовь

Фрес Константин

Раздевшись, он улегся рядом с Саше, обнял ее, и она положила свою ладонь на его живот, поглаживая. "Везде красивый, — застенчиво подумала она. — Даже там…"

Ян словно почувствовал ее смущение; может, оттого, что девушка избегала смотреть на него, а может оттого, что прикосновения ее руки к его члену были робкими и легкими. Он чуть улыбнулся, поймав ее ладонь и своими пальцами сжимая ее пальцы на своем члене.

— Вот так, — мягко прошептал он, чуть касаясь губами ее губ. — Мне будет приятно, если ты так будешь делать… и не будешь стесняться, трусиха.

Глаза Саши, до того блаженно прикрытые,

распахнулись, она сурово нахмурилась:

— Кто трусиха?! — произнесла она, стараясь придать своему голосу строгость, но вышло смешнее мяуканья котенка. — Я?!

Саша извернулась, толкнула Яна в грудь, повалив его на спину. Одним движением она уселась на него, прижимясь и поглаживаясь раскрытым мокромы лоном к его возбужденному члену.

— Ну?! — проворковала она, двигаясь неторопливо и плавно, сжимая бедра мужчины своими бедрами. — Кого ты тут назвал трусихой?

Ян с полуулыбкой наблюдал за Сашей из-под полуопущенных век. Ее движения, изгибы стройного красивого тела завораживали его, мягко колышущиеся груди манили прикоснуться.

— Ты трусиха, — поддразнил он, крепко сжимая бедра девушки и помогая ей двигаться сильнее, резче.

— Я тебе сейчас задам!

Саша склонилась над Яном, поцеловала его в губы, чувствуя, как он приподнимает ее ягодицы. Головка его члена прижалась к мокрому входу в ее тело, и Саша, чуть двинув бедрами, ощутила, как член проникает в нее.

— Давай, — посмеиваясь, произнес Ян между поцелуями, тиская ее мягкие ягодицы, — задай мне, девочка моя…

Саша поднялась, осторожно опускаясь на член с чуть слышным вздохом удовлетворения, чувствуя, как он проникает в нее все глубже, даря ощущения наполненности и удовлетворения. Ян потянулся к груди девушки, но та перехватила его руки, крепко сжала запястья:

— Руками не трогать, — игриво произнесла она, добавив в свой голос эротической низкой хрипотцы, — только смотреть! Не то штраф.

— Какой? — поинтересовался Ян.

— Я придумаю как тебя наказать, не беспокойся, — произнесла Саша, соблазнительно и неторопливо двигая бедрами, наблюдая за реакцией мужчины. — Играем по моим правилам! И попробуй потом назвать меня трусихой!

От ее движений, от узкого жаркого лона, крепко сжимающего его член, дыхание Яна сбилось, но он покорно положил руки на постель, наблюдая за девушкой.

Саша двигалась неторопливо, ее гибкое красивое тело извивалось, ладони то чуть касались живота мужчины, то поглаживали его. Мягкие приятные проникновения разжигали ее желание все сильнее, откровенное удовольствие Яна, который с трудом удерживал себя от того, чтобы не положить ладони на ее движущиеся шелковистые бедра, словно подстегивало ее, и она ускоряла темп, двигалась все настойчивее, все сильнее, постанывая, прикрывая в наслаждении глаза. Ей казалось, что теперь частые толчки были где-то очень глубоко в ее животе, и там разгоралось жгучее наслаждение, которое, однако, не торопилось поглотить все ее существо. Со стонами Саша чуть наклонилась, подалась вперед, опершись ладонями в постель, ее движения стали еще откровеннее, жестче, быстрее, поясница извивалась, девушка настойчиво приближалась к точке наивысшего наслаждения. Но даже через захлестывающие ее ощущения, через горячее тяжелое наслаждение она почувствовала, как одна ладонь Яна нетерпеливо коснулась ее бедра.

— Руками не трогать, — выдохнула она, с трудом раскрывая затуманеннные любовной пыткой глаза. Ян смотрел на нее такими же затуманенными глазами, от возбуждения у него хищно раздувались ноздри и покраснели губы, и Саша не вынесла — припала к ним, даря откровенный поцелуй, позволяя его языку проникнуть в свой рот и ласкать ее так, как хотели ласкать руки — бесстыже, развратно, страстно.

Она снова отстранилась от него, села, отчего поникновения стали глубже, сильнее, и со стонами сжала свою грудь ладонями, поглаживая чувствительные соски. Откинувшись назад, все так же сильно и быстро двигаясь, она бессовестно гладила себя, чувствуя, как мужчина под ней дрожит и осторожно, словно боясь, что она заметит, двигается ей навстречу, делая проникновения все жестче и сильнее.

— Руками не трогать, — пролепетала она, когда пальцы Яна снова скользнули по ее животику, по часто вздымающейся груди. Она чувствовала, что мужчина напряжен, как натянутая струна чувствовала, как он часто и горячо дышит, ощущала как перенапрягся и стал очень жестким в ней его член, но подолжала свою игру, мучая и распаляя своего любовника, с удовольствием насаживаясь на его член.

— Не трогать, — повтория Ян за ней, и в его голосе послышалось такое нетерпение и страсть, что Саша едва не кончила, поняв, до какого состояния довела его своей забавой. — Ах, не трогать, значит…

Он обхватил ее руками, сбросил себя на кровать, почти насильно уложил лицом вниз, нетерпеливо, грубо развел ее ноги и снова вошел в ее горячее, распаленное тело — одним движением, грубо, жестко, болезненно, так, что девушка вскрикнула.

— Руками не трогать, — прошептал он ей на ухо, страстно впившись поцелуем в нежную кожу на ее шее. Он ухватил ее руки за запастья, развел их в разные стороны и прижал их к постели. Теперь девушка лежала под ним беспомощная и распятая, а он яростно вколачивался в ее тело сильными жесткими толчками, проникая глубоко, заставляя ее вскрикивать и извиваться под ним.

— Ну, и кто кого наказывает, а? — шептал он, толкаясь в ее тело все чаще и чаще. Саша, кусая губы, упрямо молчала, извиваясь и вздрагивая от каждого толчка, от каждого шлепка влажных тел друг о друга. — Кто? Кого? Наказывает?

Последний толчок оказался очень чувствительным, Саша не вынесла, жаркий вздох вырваля из ее губ, спина ее дрогнула, выгнулась. Девушка, дрожа, приподняла ягодицы, прижиаясь плотнее к паху мужчины, и Ян просунул руку под ее животик, к лобку, нащупал мокрый клитор, поглаживая и теребя его.

От острой ласки Саша вскрикнула, напрягаясь и становясь узкой настолько, что удовольствие для Яна стало почти болезненным, но он не прекратил движений. От возбуждения, казалось, кровь закипала, охи и беспомощные, жалкие стоны девушки, распаляли его еще сильнее, и он настойчиво поглаживал ее меж ног, продолжая безжалостно трахать, вколачиваться в ее тело до тех пор, пока она с криками не сжалась, не забилась под его телом, кончая совершенно бешенно.

Они провели в постели половину дня. Солнце давно ушло, комната погрузилась в легкий прозрачный полумрак, а они все лежали, тесно обнявшись, поглаживая разгоряченные тела друг друга, и возбуждение не проходило, пресыщение не наступало.