Цена счастья
Шрифт:
Серена густо покраснела, майор крепко сжал губы. Фанни снова кинулась спасать положение:
— Я еще не поздравила вас, лорд Ротерхэм, с помолвкой. Надеюсь, вы оставили мисс Лейлхэм в добром здравии?
— Да, в добром здравии и в сиянии красоты! Вы напомнили мне о том, что она просила меня передать наилучшие пожелания вам обеим. И о том, что я ваш должник.
— Должник? — недоверчиво переспросила вдова.
— Я так думаю. Ведь это вы представили меня мисс Лейлхэм, и посему я считаю себя обязанным вам.
Фанни сумела выдавить из себя лишь единственную фразу:
— Желаю
— Благодарю. Вы замечательная сваха, леди Спенборо, примите мои комплименты.
Фанни спасло лишь появление дворецкого, объявившего, что ужин подан.
Они перешли в столовую и в присутствии слуги обсуждали лишь малозначащие темы. Серена прекрасно умела поддерживать беседу и направлять ее в нужное русло. И какой бы раздраженной она ни была, ей всегда удавалось выполнять обязанности хозяйки дома. Сидевшая напротив нее Фанни — расстроенная и подавленная — одновременно и удивлялась Серене, и восхищалась ею, изо всех сил стараясь вести себя непринужденно. Но в присутствии Ротерхэма это ей никогда не удавалось. Даже когда тот был настроен благодушно, Фанни ощущала себя дурочкой. Когда же сегодня он сцепился с Сереной, ее и вовсе охватили дурные предчувствия.
Майор заметил это и, перехватив взгляд Фанни, ободряюще улыбнулся. Затем, улучив удобный момент, незаметно устранился от дискуссии о деспотичном поведении короля Испании, восстановленного на троне, повернулся к ней и спросил негромко, смогла ли Фанни подобрать подарок к дню рождения ее младшей сестренки, который бы пришелся той по вкусу. Вдова с благодарностью ответила, почувствовав себя защищенной. А Серена, увидев, как ее мачеха самозабвенно ругает городские магазины и описывает Гектору, как она искала определенный тип шкатулки для швейных принадлежностей, была только рада оставить испанскую тему — она и выбрала ее только для того, чтобы майор Киркби мог компетентно высказаться об этом предмете. Ротерхэм тоже стал слушать рассказ Фанни, при этом исподлобья внимательно изучая майора. Потом обернулся к Серене и спросил:
— Полагаю, леди Тереза рассказала тебе о дуэли Букингэма с сэром Томасом Харди? Это странная история! Причиной поединка, говорят, стали некие оскорбительные письма — то ли о леди Харди, то ли адресованные непосредственно ей. Письма анонимные, разумеется, хотя сэр Харди считает, что их автор — Букингэм.
— Его убедила в этом ее светлость. В этом-то я не сомневаюсь. Не верю ни единому ее слову. А кто-нибудь верит?
— Только неутомимые сплетники. Характер джентльмена служит или, по крайней мере, должен служить Букингэму защитой.
— Я тоже так считаю. А теперь расскажи, Айво, как развивается этот старомодный роман? Тетушка написала мне, что видела их дряхлейшества флиртующими друг с другом на каком-то вечере.
Он ответил так язвительно, что Серена не могла удержаться от хохота. Уже через секунду оба они были поглощены беседой, которая, как надеялась Фанни, теперь пойдет по другому руслу. У Ротерхэма, кажется, улучшилось настроение — он вовсю потчевал Серену едкими шутками, то и дело звучали различные имена и прозвища — теперь уже маркиз завладел
— Я думала, в этом сезоне они ничего не добились, — заметила Серена.
— Напротив. Броуэм, разумеется, устроил большой переполох. Кстати, Кроукер блестяще отбил атаку на проект бюджета морского ведомства. В результате ему предложили пост члена Тайного Совета, однако он отказался.
— А вы, майор Киркби, интересуетесь политикой? — в отчаянии спросила Фанни.
— Нисколько, — ответил он весело.
— Как не стыдно, Гектор! — упрекнула его Серена. Майор улыбнулся ей, но покачал головой:
— Ты должна просветить меня на этот счет.
— Вас, видимо, интересовали более важные вещи, майор, — заметил Ротерхэм, откидываясь в кресле со стаканом виски в руке.
— Не знаю. Но политикой пока мне заниматься не приходилось, это точно.
— Ты должна увлечь его этим, Серена. Партия нуждается в притоке свежих сил.
— Нет, только не я. Было бы смешно стараться увлечь майора тем, чем он абсолютно не интересуется.
— Тем не менее тебе это удастся.
— Хочешь, поспорим?
— Не хочу тебя грабить. Ты ведь не из тех, кто зарывает свои таланты. — Он поднес стакан к губам и взглянул на Гектора. — Вы знаете, майор. Серена рождена, чтобы стать хозяйкой какого-нибудь политического салона. Вы сможете подчинить ее себе? Сомневаюсь.
— Она знает, что я даже не стану пытаться.
— Бог мой! Надеюсь, вы шутите? Иначе вы будете представлять из себя ужасное зрелище, поверьте мне.
— А я надеюсь, Гектор знает, что ты просто несешь чушь! — Серена встала, протянула руку майору и одарила его одной из самых ослепительных своих улыбок. Тот поцеловал девушке руку.
— Конечно, знаю. И ты тоже знаешь: я сделаю все, что ты ни пожелаешь, — засмеялся он.
Ротерхэм потягивал вино, наблюдая эту сцену с неожиданным одобрением. Гости покончили со вторым блюдом, и по знаку Серены слуги покинули столовую. Фанни взяла свой веер и хотела было встать, но тут Серена сказала:
— Итак, Айво, я получу твое одобрение и согласие на брак?
— Конечно. Разумеется, если не обнаружу какой-нибудь пустяк, вроде того, что у майора есть жена в Испании. И когда вы планируете обвенчаться?
— Не раньше, чем я сниму траур. Мне кажется, сейчас неуместно даже объявлять о помолвке.
— Естественно. Но так как контроль за твоим состоянием перейдет от меня к майору, мне нужно поговорить с ним об этом.
— О, конечно! — вежливо ответила Серена. — Мне хотелось бы знать, на что я могу рассчитывать, Айво. Я никогда не спрашивала об этом, потому что, знай я точную сумму, которая была бы в моем распоряжении, если бы не это ужасное опекунство, моя жизнь стала бы еще более невыносимой!