Цена слова

Мазур Степан Александрович

Очкарик, бурча, ушёл в соседние комнаты «найти то, не зная что». А я уже понял, что Денис Львович просто хочет со мной поговорить наедине. Поднял вопросительный взгляд. Разговаривать, когда сыт, и в тепле, можно сколько угодно. С меня не убудет. Да и от своих мыслей отвлечёт.

— Игорь, а теперь что делать собираешься?

— Антоха мне уже задавал подобный вопрос. И не раз…

— Я понимаю, — отец Антона отстранился, расплываясь по мягкой стенке стула. — Заботиться он о тебе. Что-то в тебе разглядел.

— Я

и сам не пойму что. Ну, помог немного, но это не повод меня превозносить, к тому же он… вы… многое уже сделали для меня. Этого вполне хватит.

— Говорят, что перед смертью, людям многое открывается…

Эти слова обдали холодом. Чьи-то злые когти схватили за грудь. Я непонимающе поднял глаза.

— Ну, конечно, он тебе ничего не говорил, — вздохнул Денис Львович. — Он никогда никому об этом не говорит. Да и некому говорить. Нет у него друзей. Одинокий. Никого не хочет обременять своей смертью.

— О чём вы, Денис Львович? К чему про смерть?

— Рак у него, Игорь. Рак. — Выдохнул отец Антона. — Клетки в головном мозге вдруг начали работать на себя. Никто не знает, сколько осталось.

Я сидел застывший и поражённый. Зрачки расширились. Дыхание сбилось, и в голове дикий бедлам. Антоха потратил две с лишним недели жизни на меня. Драгоценное время. Время — самое драгоценное, что есть у человека. Особенно у обречённого.

Разве я достоин времени умирающего?

— Лекарства и облучение немного затормозили процесс, но не остановили. И ведь ходит в школу, даже перевёлся в обычную, живёт простой жизнью. Я зову его на курорты, в другие страны, в путешествия, а он отказывается. Хочет прожить свои последние дни простой жизнью. Хочет окончить школу, и единственная его мечта — дожить до выпускного вечера.

В словах Дениса Львовича слышались слёзы. Говорил чётко, ясно, а душа ревела. Эти незримые слёзы текли по щекам и капали в кружку с недопитым чаем.

Какая тут к чёрту школа? Он хотел подарить сыну каждый день, сгладить его уход. Поэтому и сидит дома в домашней одежде, а не крутит делами в офисах в стильном пиджаке. Какой может быть бизнес, когда обречённым недугом болеет единственный сын? Вот откуда эта затаённая печаль в глазах.

Проклятый рак. Болезнь, от которой почти нет лечения.

Антон зашёл на кухню, оглядел наши хмурые лица, сразу всё понял.

— Зачем, папа? Зачем ты ему рассказал?

— Я не мог иначе, — скупо обронил Денис Львович.

— Я хотел, чтобы он был мне другом, не потому что я умираю, а просто…

— Дурак! — Неожиданно для себя самого прервал я. — Я и есть твой друг. Просто именно я не хотел грузить тебя своей… судьбой. Я словно проклят! Поверь мне. Все, кто был рядом, вдруг просто исчезли.

— Ты не проклят, — возмутился Антоха. — Просто твой ангел спит, как и мой.

— Спят, — не стал спорить я. — Но мы их разбудим. — Обнял очкарика за плечи, прижал к себе. — Ты поможешь их разбудить… друг?

Мне было всё равно, как звучали мои слова. Я говорил искренне и Антон это знал.

Антоха улыбнулся, кивнул. Его спокойный взгляд отдавался дикой тоской во мне.

Обрести, чтобы потерять. Такова твоя судьба, Игорь Мирошников…

По щеке Дениса Львовича потекла одинокая слеза. Я повернул Антоху к себе, чтобы не видел слёз отца.

Судьбы, судьбы, судьбы.

Квартира, детдом, школа? Нет. Это всё теперь суета. Ей можно заняться потом. С этого момента, я буду телохранителем Антона. И до последнего вздоха пробуду с ним. И здесь не надо слов. Время само всё расставит по нужным местам.

Глава 8 — Телохранитель -

Тёплая куртка грела гораздо лучше ветхой ветровки, и холодные северные ветра октября бессильно разбивались о тёплую защиту. В воздухе носились ароматы поздней весны, почти чувствовался запах первого снега. Стоит налететь тучам, закрыть небо белым одеялом и посыплется пушистый мох.

— Антоха, ну зачем тебе эта школа?

Встречая рассвет, мы бодро брели пешком от его квартиры до школы. Полезная прогулка. Путь не близкий. Так я вроде бы занялся его здоровьем. Пусть поднимает тонус. Махать гантелями нельзя, кровь ударит в голову, но ходить никто не запрещал. Так пусть ходит как можно больше и дальше.

Последнюю свою охрану Антоха распустил. Остался только я — друг, исполняющий обязанности охраны. Даже оклад назначили. Шутки ради, Денис Львович заключил со мной договор, где конкретно указывались обязанности и размер оплаты труда.

Принимая эту забавную игру, в качестве аванса я понабрал одежды. Кормиться и жить я мог с ними бесплатно. Условия контракта. Я не спорил, принимая правила игры, как есть.

Ещё один личный телохранитель остался у Дениса Львовича, чтобы совсем от дел не отходить, а то потускнеет бизнес, и более предприимчивые конкуренты разберут дело по деталькам, как конструктор.

— Просто хочу получить диплом. Как все, — снова завёл свою шарманку умник.

— Не все, — возразил я, — некоторым хватает и девяти классов. Идут в училища или техникумы.

— Не знаю, все мои одноклассники намерены закончить одиннадцать. И я не собираюсь отставать.

— Для тебя так это важно? Этот красный диплом, который поставят в рамку и спрячут пылиться в шкафу? Эти кипы грамот, которыми иначе как туалет обклеивать…

— Важно! — Отрезал Антон, пресекая дальнейшие споры.

Нет, спорить с ним по этому поводу бесполезно.

— Хорошо, — сдался я. — Если для тебя это так важно, то давай окончим школу как можно скорей. Чего время терять?

— Экстерном что ли? — Антоха скосил взгляд, посматривая на меня с подозрением.