Цена соблазна
Шрифт:
Затем Майя шла по длинным, светлым коридорам фойе городского роддома, подивившись изменениям, произошедшими за последние шесть лет. Сообщив милой девушке в регистратуре, что нет, она пока еще не на консультацию поведению беременности, позвонила Марине Викторовне. У той как раз была смена и – повезло! – затишье между роженицами.
Натянув бахилы, Майя поднялась на третий этаж в знакомое до боли отделение – именно здесь родился Никита, и именно здесь она много лет подряд драила полы, пытаясь свести концы с концами.
Не только вестибюль роддома, но и Третье отделение настигли разительные
Майя прошлась вдоль дверей, ведущих в палаты, где отдыхали мамочки с малышами. Улыбнувшись нескольким, прохаживающимся со своими крохами по коридору, и, наконец, постучалась в комнату Старшей Сестры.
- Проходи, Майечка, садись! – Марина Викторовна в докторском халате деловито налила ей кофе в кружку, пока Майя открывала конфеты, пристроив их на заваленном бумагами столе. – Ну же, рассказывай, как твои дела? Как выставка? Вижу, что все хорошо.
– Неужели так заметно? – удивилась Майя.
– Еще как! – улыбнулась пожилая акушерка. – За версту видно счастливую женщину. Неужели помирилась с Никиткиным отцом?
Майя кивнула.
– Помирилась, Марина Викторовна! Но пока все еще очень сложно. У нас не было времени поговорить о дальнейших планах. – Они мало разговаривали за последние двенадцать часов, потому что оказалось столько всего наверстывать!.. – Да и потом, он живет здесь, а я – в Испании, и мы пока еще ничего не решили...
Переехать в Н-ск – ей, с Никитой? Сюда, к Артему? Но в качестве кого?
Однажды он уже заговорил о замужестве, но Майя его оборвала. Больше Артем к этой теме не возвращался, а она решила, что не будет спрашивать. Пусть все идет своим чередом.
Только вот день отлета стремительно приближался, и она не понимала, что ей делать. Собиралась уехать, но сейчас уже не хотела. Потому что после сегодняшней ночи мысль о том, чтобы остаться со Спасским навсегда, показалась ей настолько сладкой, что Майя почувствовала, как краснеет.
Неужели они смогут быть вместе, спать вместе, любить друг друга… каждый день, а не раз в шесть лет?
– Думаю, у тебя хватит ума сделать все правильно, – добавила Марина Викторовна. – Главное, чтобы было желание.
– Оно у меня есть, – пробормотала Майя, подумав: еще какое!..
Воспоминания о ночных безумствах всколыхнули горячечную волну, кровь снова прилила к щекам, пульс участился, и стало жарко-жарко.
– А как же мой крестник? – спросила у нее улыбнувшаяся акушерка. – Он уже знает об отце?
– Никитка просто в восторге, – отозвалась Майя. – У него здесь не только отец, но еще и бабушка с дедушкой появились. Можно сказать, полный комплект. Они за ним и присматривают, потому что наша няня в больнице. Тут какое дело, Марина Викторовна!..
Майя решила, что уже пора, пока старую акушерку, по ее собственным словам державшую на руках половину Н-ска, не вызвали по срочному и безотлагательному делу – потому что на свет собирался появиться еще один маленький человечек.
И, зажмурившись, решительно вывалила на Марину Викторовну все, что знала. То, о чем рассказывала Артему много раз, а он долго не верил, пока не убедился сам. Теперь к этому добавились еще и показания Родьки – непонятно, конечно, можно ли брать их в голову, потому что Роданов едва вышел из комы.
Но, по крайней мере, у них были первые имена.
Дарья Владимировна Ветлицкая, Полтинник и бешеная девка Полтинника.
Не слишком-то густо, но хоть что-то!
Мария Викторовна выглядела порядком озадаченной.
– Про Полтинника ничего тебе не скажу, – покачала головой. – Никогда о таком не слышала. Бывает, у нас рожают наркоманки. Затем оставляют ребятишек, но это даже к лучшему. Пусть уж государство о них позаботится, чем непутевые мамашки. А вот Дарья Ветлицкая… – она задумчиво отхлебнула кофе.
По дороге Майя долго тыкалась в Интернете, разыскивая информацию о Старой Ветлицкой. О заводе, который она когда-то возглавляла, в Сети обнаружилось много всего, а вот о бывшем муже и первом браке так ничего и не узнала.
Может, все дело в новой семье? Старую Ветлицкую настолько сильно подкосил развод, что она слетела с катушек, докатившись до нервного заболевания?
Но зачем мстить бывшему классу ее дочери? Или же людям с расстроенной психикой не нужны причины?
– Я ее помню, – произнесла пожилая акушерка. – Вела беременность на последних сроках. Там, Майечка, был очень сложный случай! Была постоянная угроза преждевременных родов. Думали, не доходит. Готовили, кололи… Все же двойня, да и сама мамочка нервная попалась, с характером. Все меня заводом своим упрекала. Говорила, что не может лежать месяцами, ей на работу надо. В палате у нее постоянно совещания проходили…
– Погодите, какая еще двойня? – растерялась Майя. – Но ведь у нее только одна дочь, Эльвира Ветлицкая. Неужели?..
– Долежала, – удовлетворенно произнесла Марина Викторовна. – И родила. У меня все рожают, Майечка, даже те, кто сильно сопротивляется! Я еще тогда ей сказала, чтобы прекращала всю эту… трудовую деятельность и думала о своих детях. Но тогда муж молодой к ней зачастил. Еще тот плебей…
– Плейбой, наверное, – машинально поправила Майя.
– Не сказала бы, что плейбой, – усмехнулся акушерка, – но знатный моральный урод! Он и отговорил ее брать двух девчушек. Сказал, что им и с одним ребенком жизни не будет. Ей тогда уже намного больше тридцати было, ближе к сорока, вот она и цеплялась за своего мужика...
– Но они ведь потом все равно расстались!
– Этого я уже не знала, – с сожалением отозвалась пожилая акушерка, – но муж сделал свое дело. Вторую девочку, по слабее и поменьше, они все же оставили. Роды были сложными...
Марина Викторовна рассказывала ей подробности тридцатилетней давности, и Майя поражалась ее памяти.
– А что потом?..
– Потом? – пожала акушерка плечами под медицинским халатом. – Дальше я уже и ничего не знаю, Майечка! Не в моей компетенции. Даже и не вспомню, как их назвали… Одна – Эльвира. Вторая – то ли Света, то ли Катя... Нет, не помню, – покачала головой. – Пыталась ее отговорить, но Ветлицкая уперлась. Сказала, что не хочет воспитывать уродца.