Цена сомнений

Орлова Екатерина Марковна

Леша прерывается и с улыбкой смотрит на меня.

– Ты такая мокрая, я в шоке.

– И я, – отвечаю тихо и прячу лицо в изгибе его шеи.

Он перемещается, располагаясь у меня между ног, заставляя согнуть их в коленях и развести шире. Пристраивается у входа и медленно толкается внутрь.

– Леш, презерватив.

– У меня нет, – отвечает он сипло. – Я успею вытащить.

Я сомневаюсь ровно секунду до того, как он проталкивается до упора. А потом все мои мысли окутывает туман удовольствия, когда он начинает двигаться во мне. Медленно, глубоко

и так чувственно. Приятные ощущения затапливают с головой, и меня накрывает просто сумасшедший восторг. То ли от того, что я теперь чувствую себя наконец достаточно взрослой, чтобы заниматься “этим”. То ли потому, что это именно Леша – парень, по которому я сохла целый год.

Он целует и одновременно с этим двигает бедрами, вознося меня на новый уровень удовольствия. А бабочки в животе не просто порхают. Их раздувает от счастья, и они лопаются, оставляя после себя разноцветное конфетти, как в новогодних хлопушках.

Крепко обняв меня, Леша ускоряется. Он с легкостью скользит во мне, входя немного жестче. Я слышу нарастающий хрип и понимаю, что он уже почти на пике. Скоро все закончится. Зажмурившись, я впитываю каждое мгновение удовольствия. Мне так нравится то, что он вытворяет с моим телом, что я просто схожу с ума.

Еще несколько толчков, и он резко выходит из меня и, быстро скользя ладонью по члену, изливается на мой живот. Я не открываю глаза, потому что не могу смотреть на это. Слишком стыдно. Но мне нравится ощущение, когда теплая жидкость брызгает на мою остуженную потом кожу.

Тяжело дыша, Леша падает сбоку от меня. Открыв глаза, смотрю на него и улыбаюсь. Как хорошо, что сейчас день, и я могу рассмотреть все его черты. Светлые волосы, русые ресницы, пара веснушек возле носа и красивая родинка под глазом. Мужественная челюсть и самые красивые серо-голубые глаза в мире!

Потянувшись к стулу возле кровати, Леша снимает со спинки полотенце и, повернувшись ко мне, вытирает мой живот. Бросив махровую ткань возле кровати, ложится на бок и обнимает меня. Целует в висок.

– Моя красавица и умница, – хвалит он, а я улыбаюсь. – Я для тебя все сделаю. Вот увидишь, одену тебя в шелка и золото. Куплю тебе норковую шубу и такую же шапку. Видела бы ты, что носят столичные девчонки. Я хочу, чтобы и ты так одевалась. Будешь красивее всех.

– Леш, да где же деньги взять на все это?

– Верь в меня, Люба. Посмотришь, я буду одевать тебя как королеву. Обеспечу всем. Ты у меня в хоромах будешь жить.

– Скажешь тоже, – фыркаю я. – В хоромах. С милым рай и в шалаше, – блаженно выдыхаю я.

– Если милый атташе, – со смехом добавляет он, а я легонько шлепаю его по плечу. – А вообще я тебе слово даю, Любань. Будем жить с тобой в шоколаде. Ты только верь в меня.

– Я верю. А ты не связывайся с теми подозрительными типами из соседнего района. Не нравятся они мне.

– Они просто работают вместе со мной, ничего такого. Мы не друзья. Не переживай, у меня все под контролем.

– Ладно, – выдыхаю я.

– Мамка придет через час. Повторим? – спрашивает он и наваливается

на меня.

Глава 3

– М-м-м, вкусно, – прервав поцелуй, облизывается Леша, а потом снова целует. – Вкусная.

– Леш, тише, нас услышат, – шепчу, а сама чуть не визжу от радости.

– Не услышат.

– Услышат-услышат! – раздается голос дяди Вовы со второго этажа.

Мы с Лешей задираем головы и видим, как в темноте мелькает красный кончик сигареты, когда сосед затягивается.

– Блин, – пищу тихонько и опускаю голову, чувствуя, как лицо пылает.

– Идем на детскую площадку, – Леша тянет меня за руку, и я подскакиваю со скамейки у подъезда, на которой мы милуемся последние полчаса.

Мы приходим на площадку. Леша садится на карусель и сразу же тянет меня к себе на колени. Она медленно, с тихим скрипом кружится, пока мы неистово целуемся. И голова моя тоже кружится. Сознание плывет, когда Лешина ладонь ныряет мне под подол платья и гладит бедро высоко-высоко, у самой кромки трусиков.

– Моя мама завтра будет на рынке с утра и до четырех, – бормочу ему в губы. – Может, придешь ко мне?

– Завтра я уеду, Любань.

Отрываюсь от него и пытаюсь в темноте рассмотреть любимые глаза.

– Куда?

– В столицу. Я всего на два дня. Надо поработать сверхурочно. Вернусь с подарками, – он приглаживает мои волосы, заправляя выбившиеся из косы локоны за уши. Потом кладет ладонь на мою шею сбоку. – Ну чего так разволновалась?

– Да нет, – пожимаю плечами. – Просто… я буду скучать.

– И я, Любаш, – отвечает он и снова целует сладко-сладко. И голова опять кружится вместе с каруселью.

А на следующий день Леша уезжает. Только вот не на два дня, а почти на неделю.

Однажды утром, спустя пять дней после его отъезда, я просыпаюсь. Сажусь на кровати и чувствую, как подступает тошнота. Сначала легкая, а потом она усиливается. Накатывает волнами, раздирая горло. Я вскакиваю с кровати и несусь в туалет. Едва успеваю откинуть крышку и склониться над унитазом, как меня тошнит. Только позывы прекращаются, тут же повторяются. Еще и еще, пока через некоторое время наконец не стихают. Но меня все еще мутит. Все тело дрожит и голова немного кружится. Встав на ноги, хватаюсь за раковину, накрывая ладонью небольшой скол на ней, и смотрю в зеркало. Бледная. Может, съела что-то не то? Мама вчера с рынка принесла пирожки с квашеной капустой. Неужели они?

Приведя себя в порядок, иду на кухню. Мама жарит оладушки, которые я так сильно люблю уплетать со сгущенкой. Но сегодня от запаха разогретого домашнего подсолнечного масла мутит. Я сглатываю ставший в горле ком и, схватив стакан, набираю воду и жадно пью. Выпиваю целый стакан, и мой взгляд падает на стоящую на столе ряженку. Беру картонный пакет с ней, отрезаю кончик и пью прямо из него.

– Это еще что за вандализм? – хмурится мама.

– Ох, вкусно, – выдыхаю я, возвращая пакет на стол. – Мам, а тебя не тошнит после вчерашних пирожков?