Цена свободы
Шрифт:
И вот сейчас Мамбу нутром чувствовал, что стоящий перед ним из этой кагорты… А значит, придется повозиться. Но надо будет быть умнее и аккуратнее, чтобы не допустить его смерти. Он ему нужен живым. Пусть и помятым.
– Вам дать шанс? – Мамбу кивнул на лежащий около него телефон.
– Не тратьте время, - коротко ответил пленник.
Мамбу кивнул, почему-то именно это он и ожидал. Его предположения подтверждались. Он посмотрел на пленника.
– У вас три варианта. Первый. Вы называете нам свое имя, мы или вы звоните вашим родным, на наш счет падает оговоренная сумма. Вы возвращаетесь домой целый и невредимый. Все счастливы. Вариант второй. Это райское место становится для вас адом. Мы все равно узнаем ваше имя, способов у
Брови Мамбу выжидательно вскинулись вверх. Пленник молчал. Мамбу махнул рукой, один из стоящих в комнате пиратов схватил пленника за руки и потащил к выходу. Когда главарь неспеша вышел на улицу, тот стоял около небольшого дерева рядом с его жилищем.
– Пусть это ссохшееся деревце не вводит вас в заблуждение. – Мамбу подошел вплотную к пленнику. – Днем оно служит домом для тех, с кем вы скоро познакомитесь. С наступлением темноты черные муравьи выходят на работу, добывать материал для строительства и обустройства своего дома. И им очень не понравится, что входы и выходы их дома перекрыты чьим-то посторонним телом. Вам рассказать, что они с вами сделают?
Пожалуй, не стоит… Кристиан молча слушал главаря. Он и так все понимал. Собственно, заблуждений по поводу себя он с самого начала не испытывал.
– Ну, так что? – главарь посмотрел на него, крутя в руках телефон. Кристиан лишь так же молча смотрел на него. Покачав головой, тот махнул рукой.
Рубашку сорвали с тела, подтащили к дереву. Руки подняли вверх и привязали к веткам. Ноги тоже зафиксировали, лишив возможности отвести тело от дерева даже на миллиметр. Пока что спина испытывала лишь неприятные ощущения, когда кожа касается шершавой поверхности ствола. Но глядя на заходящее за линию моря солнце, Кристиан прекрасно понимал, что скоро эти ощущения сменяться другими, гораздо менее приятными.
– Захотите поговорить, позовите. – Главарь усмехнулся и ушел в дом.
Расположившись на своем ложе, поднял глаза к вошедшему следом за ним пирату:
– Снимайте все, что с ним происходит. Есть у меня кое-какие мысли…
Пират кивнул и покинул дом.
Вместе с последними лучами скрывшегося за горизонтом солнца Кристиан почувствовал легкое щекотание спины.
========== Там, где живет надежда. ==========
Он спит, просто спит. Но даже в сумерках грота матрос увидел, как над ним нависла тень. Наверное, темнеет. Вечер или уже ближе к ночи? Кажется, он задремал. Шагов не слышал, а потому не смог не вздрогнуть, когда рука капитана решительно схватила его за плечо и перевернула на спину.
– Гнида… - серые глаза сверкали огнем, руки прижимали плечи к земле, - что ты им наговорил про него!?
Матрос вздрогнул, попытался скинуть с себя руки капитана. Но тот, только что старик, а держал крепко и цепко.
– Что ты им, сука, наговорил про него? Его нет уже несколько часов!
Матрос бросил взгляд в окошко в двери, там стремительно темнело. И только привыкшие к темноте глаза в воцарившейся кромешной тьме позволяли видеть. Да еще глаза капитана сверкали. Он что и, правда, уснул? Когда пассажира уводили, день был в самом разгаре. Неужели прошло уже несколько часов? Матрос сглотнул при одной только мысли, что пираты все это время могли с ним делать. Явно не беседовать за чашкой чая.
– И зачем только он тебя, гниду, спас, - продолжал капитан, - лучше бы оставил там в море подыхать!
– Ну, и что бы изменилось, окажись вы тут вдвоем! – истерично заверещал матрос. – По нему сразу видно, набитый кошелек. Ничего не случится, если отстегнет им немного. Не обеднеет!
– Идиот… Какой же ты идиот… - покачал головой капитан. – Ты думаешь, все только деньгами измеряется? А просто допустить, что человек по принципам своим не идет на уступки бандитам? Просто потому, что совесть спать спокойно не даст… Впрочем, тебе этого, и правда, не понять… У тебя ни принципов, похоже, ни совести. Дрыхни дальше. Пока из-за твоего предательства они его…
Капитан отчаянно махнул рукой и, вздохнув, отпустил матроса. Отойдя к стене, присел, прислонился к ней и стал молча смотреть на дверь. Но за ней не было слышно ни звука, тишина наступающей ночи нарушалась лишь стрекотанием сверчков да еле слышными криками птиц. Матрос снова отвернулся к стене, но теперь сон категорически не шел, стоило ему закрыть глаза, как перед ним вставало лицо пассажира.
Поначалу лишь причинявшие пусть ощутимый, но всего лишь дискомфорт, муравьиные укусы постепенно стали напоминать болезненные точечные уколы. У Кристиана складывалось полное впечатление, что ему в тело втыкают острые иглы, вытаскивают и тут же, не давая перевести дух, втыкают снова. Поначалу он пытался, подтянувшись на стянутых веревками руках, хоть немного отвести тело от дерева, но быстро убедился в бесполезности этого. Ощутимого облегчения это не приносило, а сил отнимало прилично. Поэтому он просто попытался максимально абстрагироваться от боли, думать о чем-нибудь другом, переключить сознание. Закрыв глаза, думал о Джоанне, о том, что ей удалось спастись и сейчас она на берегу в безопасности. Он чувствовал, что ей сейчас не легче, чем ему, потому что боль сердца и души иногда страшнее и мучительнее физической боли. Она там сейчас в полном неведение о его судьбе, возможно, ей даже сказали, что он погиб. И боль ее сердца не утихнет, с каждым часом будет становиться только сильнее. А вот его пытка когда-нибудь да закончится, либо сознание сжалится над ним и покинет его, либо пираты вернутся. Держать его у этого дерева вечно они не будут. О том, что муравьи только лишь начало, старался не думать.
Резкая боль в груди, словно прямо в сердце вогнали острый кол, заставила вздрогнуть, открыть глаза. Сдержать крик не смог, от неожиданности не успел подготовиться, лишь успел прикусить пересохшие губы, приглушая стон. Опустив глаза, увидел причину боли. Устав биться в его спину, особо разозлившиеся муравьи нашли выход и теперь один за другим заползали на грудь, поднимаясь вверх на шею, голову, руки. Из прикушенной губы потекла кровь, тяжелое дыхание еще больше пересушивало горло. Боль перешла в ту стадию, когда уже перестаешь понимать, где именно она наносит свой очередной удар, сопротивление рук и тела сходит на нет, и ты просто повисаешь на веревках. Сознание начинает медленно отступать, боль уходит куда-то на край ощущений.
Сквозь осколки сознания Кристиан услышал, что в тот момент, когда его голова упала на грудь, из дома вышел главарь. Подойдя к нему, поднял за подбородок его голову. Глаза с трудом открылись, но посмотрели на главаря так же, как и несколькими часами раньше. Тот смотрел на него, ловил вздрагивания его тела, словно ждал очередного стона или крика, вслушиваясь в его тяжелое, прерывистое дыхание. Поймав момент, когда он был уже готов отключиться, вдруг повернулся к стоявшему за его спиной пирату.
– Снимите его, - усмехнувшись, смахнул одного из муравьев, своими маленькими зубами вцепившегося в грудь Кристиана. Дождался, пока пираты развяжут веревки. – А теперь искупайте его, нечего в таком виде ходить.
До наполовину отключившегося сознания Кристиана не сразу дошел смысл слов главаря. Он почти не чувствовал, как его волокли по песку куда-то, даже не понял, когда его ноги оказались в воде, но когда теплые ласковые волны ночного моря коснулись… его искусанного тела… Он даже не пытался сдержать крик. Перепуганные чайки, сбивая друг друга, взмыли в небо, но даже их хор не смог перекричать один его голос. Он словно горел, горел заживо, бился в державших его под водой руках, пока ночное небо не опустилось на него и не поглотило его в свой темный плен.