Цена твоего прощения
Шрифт:
Длинное платье в пол, цвета горького шоколада с расходящейся от бедра юбкой, затянутым в мерцающую ткань по лопатки телом и воротником-петлей через шею, оставляло плечи и руки открытыми. Складки ткани на груди вроде и закрывали саму грудь, но притягивали к ней взгляд, будоража мужское любопытство.
Краски на лице было не заметно, но глаза стали ярче, притягивали, завораживали. Непонятного каре-зелёного цвета, что и не определишь, чего больше, сейчас её глаза отливали ведьминской зеленью. Грива распущенных волос окутывал её до самой задницы. Лишь чуть присобраные у висков,
Ничего вроде вычурного, ничего развязного или открытого, но самец внутри бесновался от ярости! Хотелось завернуть её обратно в её пальто и утащить с этого вечера домой, запереть в спальне и заявить свое право на это тело самым прямым образом. А она просто улыбается, спокойно и с лёгким любопытством, а что дальше.
Наше появление в зале не осталось незамеченным. Куча ревнивых бабских взглядов, оценивающих и завистливых. Но меня они мало волновали. Зато втягивающие пузо при её приближении мужики, что буквально облизывали её взглядами, вызывали зубной скрежет. На каждый взгляд в её сторону мне хотелось ответить ударом.
Кто-то подходил познакомиться под видом желания поздороваться со мной. Кто-то, молча, разглядывал. Через час этого вечера, я уже готов был кидаться на людей.
Основные устроители сегодняшнего вечера подошли засвидетельствовать своё почтение. Только муж не сводил глаз с Киры, а жена пыталась побольнее зацепить и поставить на место "выскочку".
– Что-то не могу вспомнить из какой коллекции это платье.
– Говорила она много громче того шипения, что было принято в этом гадюшнике.
– Это платье не из коллекции.
– Мягко улыбнулась Кира.
– Оно шилось для меня, такой вот полёт дизайнерской мысли.
Руки бы оторвать тому дизайнеру, за такие полеты. Хозяйку вечера перекосило, но гадюка так просто не сдавалась.
– У вас очень интересный дизайн серёг, то же индивидуальная работа?
– прищурилась стерва.
– В то время другой и не было!
– продолжала улыбаться Кира.
– Эти серьги мой далёкий прадед подарил своей жене за рождение сына и дочки.
– Ваш далёкий прадед? И кем же он был, что имел возможность дарить бриллианты?
– поджала губы получившая по носу гадина.
– Графом. Граф Шашков. Большая часть семьи была репрессирована, согласно документам, я сейчас единственный потомок.
– Всё также мило улыбаясь, забивала последний гвоздь в крышку гроба хозяйки Кира.
Остальные змеи предпочитали шипеть по углам. Меня отвлёк на пару слов один из тех, с кем у моего холдинга были заключены контракты на грузоперевозки, которые сейчас пересматривались и перезаключались или разрывались совсем. Он минут пять уговаривал меня с ним встретиться в рабочей обстановке, для решения вопроса по контракту.
И так весь на взводе, добесили эти голодные взгляды, и этот ещё со своим нытьём. Вернулся в зал, и сердце пропустило удар, так как Киры я не увидел.
– Что, не уследил за своей красавицей?
–
– Хотя, своей ли? Серьги семейный антиквариат, платье своё... Твоего на ней ничего и нет.
– Ты, смотрю, совсем мозги бухлом залил?
– сгрёб его пиджак в кулак, заставляя вспомнить, с кем он разговаривает.
– На балкон пошла, душно ей стало...
– проблеяло это враз протрезвевшее ничтожество.
Зал я пересёк за мгновения, не обращая ни на кого внимания. Хотя кто-то и пытался вроде что-то спросить. Кира была на балконе. И не одна. Та самая эскортница, чьими услугами я пользовался, даже не помню, как её звали. Или даже не спрашивал.
– Мне тебя даже жаль, - видимо продолжала она уже начатый разговор.
– Сколько таких девочек у Сабира уже было. Все вы думаете, что что-то для него значите. А возвращается он после вас ко мне. С дорогими подарками, видишь это колье? Специально для него надела. Это его благодарность за ночь несколько дней назад. Он на меня денег не жалеет. И с официального бизнеса, и с ... ну, другого. Да ты, наверное, знаешь?
– Вы зря тратите мое время и свое красноречие.
– Ответила Кира спокойно, без капли волнения или ревности, чем только ещё больше подняла градус моего раздражения.
– Меня не касаются личные отношения Сабира Фахратовича. И уж тем более, как и чем он расплачивается за ваши услуги. И ни к каким "другим бизнесам" я отношения не имею, и иметь не собираюсь.
– Да неужели?
– не задержал злости я.
– Сабир, я тут...
– Пи@дила, я слышал. Убралась вон отсюда, пока башку не размозжил, падаль. Быстро.
– Рявкнул на шалаву, не сводя взгляда с Киры, которая даже и не пыталась скрыть брезгливое выражение на лице.
Чем окончательно уничтожила последние остатки терпения. Может мне ещё оправдываться начать, башку о стенку разбить, доказывая собственную верность? Да с чего бы вдруг, она мне жена? Или я её своей женщиной назвал? А ещё звучали в ушах насмешливые слова, что ничего моего на ней нет.
– Я тебе не по-русски утром сказал? Или ты не поняла, что надо поехать и купить? Ты настолько не соображаешь?
– почти вплотную к ней встал я.
– Зачем покупать? Если у меня всё есть?
– удивилась она.
– Мне срать на твои пыльные тряпки столетней давности! Ты не могла постараться, чтобы прилично выглядеть? Это вот что за хрень?
– схватился я за медальон с каким-то символом на её шее, желая сорвать его ко всем чертям.
– Не смей!
– вдруг взбесилась Кира и вцепилась когтями в запястье руки, сжавшей побрякушку. – Отпусти, я сказала.
– Чееего? А ты не охренела ли? Рот закрыла, и не смей вякать, пока не спросил.
– Я со всей силы сжал её предплечья и встряхивал на каждое слово, что бы поняла, кто здесь хозяин.
– Думаешь, готовишь в моём доме, так теперь хозяйка? Кем себя почувствовала? Решать вздумала, что тебя касается, что будешь делать, а что нет? Так вот я тебе скажу, что делать ты будешь все, что мне вздумается, и по первому приказу. Понятно? И отчёты вести, и готовить, и в постель придёшь, если скажу!