Цена твоего прощения

Сдобберг Дина

 Что я и делала всю свою предыдущую жизнь! И жила спокойно, училась, работала. Я никогда не прельщалась всей этой непонятной для меня бандитской романтикой. Смазливые хулиганы, что в школе, что в университете вызывали только чувство раздражения от того, что выделываясь на пустом месте, мешали всем окружающим. А тут и вовсе...

Несколько столов было занято, сидевшие за ними о чём-то беседовали, но о чём конкретно, слышно не было. Да я и не прислушивалась. Я вообще старалась остаться незамеченной, поэтому даже помещение особо не рассматривала. Затея моя не удалась. Краем глаза я заметила, как несколько мужчин отвлеклись от беседы и проводили нас взглядом.

Видно

мой спутник не часто показывался здесь в компании с девушкой, ну или сюда вообще не принято было приводить посторонних. Пройдя почти через весь зал и минуя ещё одну дверь, мы оказались во втором зале, только в отличие от первого здесь были большие окна, выходящие во внутренний и закрытый двор, где располагался небольшой сад. И кроме нас двоих здесь больше посетителей не было.

Охрана осталась у двери, молчаливые официанты дождались господского "как обычно и на двоих" и испарились, словно их и не было. Я так поняла, они были вышколены вообще, не обращать ни на что внимания и не показывать своих эмоций.

Заказ принесли достаточно быстро. С удивлением опознала на тарелке печёночные стейки. Однако, как-то не такое меню я представляла в бандитском рационе. Есть начали в молчании.

 Мдааа... А ещё ресторан называется, печень была суховата, не спасал даже соус, и немного горчила. Видно что-то такое отразилось на моем лице.

– Не по нраву? Чего лицо скривила?
– в его голосе слышалась сдерживаемая злость.

Интересно, это он всё ещё из-за выходки секретарши бесится или из-за того, что я в него вцепилась? Насколько я понимала, в его среде подобное между чужими друг другу людьми не приветствовалось, а я себе позволила. Вот и что делать? Промолчишь, сейчас взбесится. Скажешь правду, взбесится и сорвётся на поварах и официантах.

– Просто я привыкла готовить печень немного по-другому.
– Подобрала я наиболее безопасный вариант ответа.

– Что не так?
– он положил, да фактически швырнул на стол вилку и нож, и, поставив локти на стол, упёрся в собственный кулак.

– Она горчит и суховата. Нужно или очень много соуса, или запивать каждый кусок.
– Вот чего он прицепился к этой печёнке? Сижу, ем, молча причём, руки к нему не протягиваю.
– Дома, конечно, это блюдо получается другим.

– Ты я смотрю, и в бумажках сечёшь, и на кухне по ходу мастер?
– он вернулся к еде.
– Когда успела научиться только. По бумагам, что скажешь?

– То есть, в каком смысле?
– я не сразу среагировала на такой резкий переход с одной темы на другую.

– Сабир.
– Это он к чему?

– Что, простите?
– я совсем уже не понимала, что здесь происходит.

– Зовут меня так. Мне прямо интересно стало, как ты меня про себя называла всё время? Ладно, спрашивать не буду, и так вся красная, как рак сидишь.
– Он словно разом отпустил свою злость и расслабился.
– Холдинг это отцовское детище. Так-то семья занималась... Другим делом занимались. Потом отец и его друг основали эту компанию. Другу быстро надоело играть в бизнесмена, а мой отец выкупил его долю.

– Зачем мне эта информация? Мне кажется, она как-то, личная что ли.
– Я воспользовалась паузой в его рассказе.

– Личная. Но ты теперь мой личный бухгалтер и ревизор. Как в сказке. Казначей. И тебя она касается. Так что сиди и слушай.
– Он прожевал кусок, и только после этого продолжил.
– Вот же дрянь. Вот взяла и всё попортила, я теперь тоже эту горечь чувствую. На хрена сказала?

– Так сами же...

– Это был вопрос в воздух! Я ответа не требовал. Что там и как было потом не важно. Отец погиб, как и оба его брата.
– Могу только предположить, что явно не мирно скончались.
– Я сопляком был, совсем малолетним, дед под свою руку взял вместе с матерью. До холдинга ему особо дела не было. Им управляли то тот самый друг, то наемный управленец, и не один. Полгода назад я решил навести здесь порядок. Отец дураком не был. Он в этой вашей бухгалтерии разбирался. А этот холдинг висит на моей семье, как камень на шее. А должен бабки приносить.

– Он не может "приносить бабки", по крайней мере, не в том состоянии, в котором сейчас. На всех этапах есть какие-то сбои, куча лишних звеньев, непонятные расходы, уровень специалистов иногда удручает. Да о чем говорить, если у вас в приемной секретарь понятия не имеет, что секретарь должен и расписание подавать, и вести реестр входящих - исходящих документов...
– Начала перечислять я.

– На хер секретаря, толку ноль.
– Ответил он.

– То, что у вас там было, к секретарям отношения не имеет, так что странно, что ноль, должен был быть минус.
– Не сдержалась я, но быстро переключила его внимание на отчёты.
– Пока могу сказать только по транспортному узлу и снабжению. Времени мало, а архив в состоянии ахтунг. Документы, которые должны храниться по семьдесят лет, и те отсутствуют. Все приходится восстанавливать. Фактически самые ранние документы это пятилетней давности. Фрагментарно лет за шесть-семь. Да и объём работы огромен.

– А тебя кто торопит? Сроки выставляет? Мне сейчас твое мнение нужно. Что скажешь о холдинге?
– его привычка в упор смотреть на собеседника во время разговора до сих пор пугает.

– Честно?
– уточнила я.

– Как есть.
– Подтвердил он.

– Это не холдинг, это огромная дыра по высасывание денег в никуда. Там нужно не только найти где, и на каких моментах воруют, но и выстроить взаимосвязи внутри заново.
– Сказала, а у самой поджилки трясутся, ну не каждый раз я говорю бандиту-отморозку, что некто крадёт у него миллионы и в течение нескольких лет.

– Хорошо, что понимаешь и не врешь. – Он очень нехорошо улыбнулся, скорее оскалился.
– Вот ты мне и найдешь, кто, где и как. А остальное, моя работа. А сейчас пошли.

– Куда?
– посмотрела я на недоеденный обед.

– За слова свои отвечать будешь. Печень готовить, чтоб не сухая была и не горчила, как ты говоришь.
– Ответил он.

А вот бабушки мне всегда говорили, что язык мой, враг мой!

Глава 6.

– Мы зачем туда идём?
– спросила я вышагивающего в сторону дверей дорогущего супермаркета Сабира.

– Это магазин. Сейчас купишь всё, что тебе нужно, чтоб не говорила потом, что чего-то не было, поэтому не получилось.
– Мужчина шёл с видом ледокола, и с его пути все старались убраться, как можно скорее.

– То есть, я покупаю всё, но строго здесь?
– деньги, конечно, его, но здесь только цены задраны выше затылка, а толку ноль.

Всегда и везде, не важно кто и где живёт, и на сколько большой или маленький город, всегда есть вот такие "элитные" места, где понятие "свежие продукты" почему-то становится этаким исключительным качеством, доступным только избранным и за очень большие деньги. И ведь находятся те, кто в это верят.