Цена твоего прощения
Шрифт:
А тут в квартире сына она обнаруживает непонятную ей девку, непонятно с какой стати хозяйничающую на кухне с видом, что, мол, так и надо. Предположив, что невестка видимо опять в больнице, а сын притащил в дом какую-то "кошку драную", женщина решительно приступила к наведению порядка в святая святых каждого дома, на кухне. И всякие посторонние бабы, в её понимании порядка, никоим образом не вписывались.
Пока нас разняли, а точнее оттащили от меня эту фурию, она успела отвесить мне штук пять пощёчин и так оттаскать меня за косу, что потом до вечера голова болела. Нет, ей, конечно, всё объяснили, и сомнений у неё
Сославшись на то, что гости и ещё порядок теперь наводить, потому что яичница окончательно сгорела, пока длились все эти разборки, мы с Оксаной умотали на вокзал на такси. И только когда мы уже сидели в плацкарте, друг напротив друга, мы переглянулись и начали смеяться.
Вернулись мы к этому случаю только спустя пару месяцев. Мы приехали помогать готовиться к встрече Зарины из роддома. Оксана старалась как можно меньше показываться на улице, а я здесь была абсолютно чужой. Да и по времени мы каждый раз были ограничены. Пока Оксанка намывала всю квартиру, я помогала на кухне.
– Сердишься на меня?
– вдруг спросила тётя Наргиз.
– За что?
– не сразу поняла, о чём она.
– За наше знакомство.
– Напомнила она.
– Нет.
– Даже на минуту не задумалась я.
– Мне было бы куда обиднее, если бы встретив в доме сына постороннюю женщину, свекровь моей подруги начала бы улыбаться.
– Глупая, - мягко погладила женщина меня по спине.
– Каждая свекровь, когда-то была невесткой.
С этого момента мы окончательно приравнялись к родне и были окружены заботой и вниманием. Даже для Заура, из мутных девок, с непонятными целями, крутящихся рядом с его женой, мы медленно, но верно стали теми, кого он был рад видеть в своем доме, считая, что мы обе помогли его жене сохранить ребёнка.
Поэтому стоило только мне узнать о возможности жить здесь и рядом с любящими меня людьми, давно ставшими родными, я тут же подала заявку на обналичивание средств со счета, оставленного мне в наследство. И выставила на продажу квартиру родителей. Этих денег хватило на покупку квартиру и капитальный ремонт. Квартиру бабушки я продала уже в самый последний момент. И хотя переезд, фактически прыжок в неизвестность, отнимал всё свободное время и силы, я была полна решимости и энергии.
Самым сложным оказался не ремонт квартиры, его полностью взял на себя Заур, и не переезд, а поиск новой работы. Но и тут кажется, появился просвет. В свое время, вопреки всем советам, я открыла собственное ИП и завела себе трудовую. Поэтому сейчас я была бухгалтером с очень хорошим стажем и опытом работы на крупном предприятии.
После долгих поэтапных собеседований, я, наконец-то, получила возможность начать работать просто в огромной строительной компании, входящей в ещё более крупный холдинг, в должности бухгалтера-ревизора. Уже сегодня я подписала договор о неразглашении, и у меня была целая неделя, чтобы принять дела. Грубо говоря, для проведения ревизии и выведения баланса, чтобы знать в каком реальном состоянии финансы компании, и за что я принимаю ответственность. А для владельца компании это была возможность посмотреть, что я вообще могу и соответствую ли заявленным в резюме качествам и знаниям.
Вот эти новости я и собиралась сообщить своим друзьям, когда пойду делать укол на ночь тёте Наргиз, которая вдруг решила этой осенью серьёзно разболеться.
Глава 2.
Уже третий день моя жизнь шла по одному и тому же сценарию. Утро, начинается с противно-бодрого верещания будильника. Когда-то давно, для этой сложной задачи - поднять меня с утра, была выбрана мелодия "Прощание славянки". Даже такая законченная "сова", как я, подскакивала из положения лёжа.
Кофе на подоконнике, с разглядыванием начинающего просыпаться двора, обязательный термос с напитком с собой, привычка ещё со времён студенчества, и бодрая пробежка до подъезда на той стороне двора.
До того, как тетя Наргиз заболела, пересекались мы по утрам во дворе, когда я бежала на очередное собеседование или искать очередную вещь для собственного дома, а она отводила Аслана в садик.
– Не пить, не курить, матом не ругаться, с плохими мальчиками не общаться! Если что, у меня куча неженатых племянников.
– Смеясь, каждый раз, напутствовала она меня.
– Мне уже третий десяток, тут уже не до копания хороший или плохой.
– Так же шутя, отвечала я.
– Ой, дошутишься! Ой, доиграешься! Ахнуть не успеешь, как уже муж, свекровь...
– Ой, а можно сразу свекровь?
– каждый раз смеялась я.
Сейчас же я бежала домой к Заринке, делала необходимые уколы тёте Наргиз и забирала Аслана, чтобы отвести в садик. Хотя сам Аслан считал, что это он провожает меня на работу, по пути в садик. Каждый раз, с самым серьезным выражением на лице, мальчишка, стоя на пороге своей группы, загибал пальчики, чтобы не пропустить ни одно из напутствий.
– Не пить, не курррить, матом не ррругаться, с плохими мальчиками не общаться. У бабушки много неженатых племянников! Свекррровь без мужа нельзя! Всё.
– Почему-то мальчик считал, что если он мне не повторит слов бабушки, то день пройдёт неправильно.
А у меня каждый раз появлялась улыбка на лице от такой непосредственной заботы. Потом спринтерский забег мимо кафе и через парк, к ближайшей остановке общественного транспорта, при помощи которого я добиралась в административно- торговый центр города. Именно здесь, в огромных высотках с зеркальными окнами, располагались офисы самых престижных компаний. В том числе и центральный офис той строительной компании, в которую устраивалась я. Ну как офис, три этажа различных помещений от кабинета генерального директора до подсобки, где хранился инвентарь уборщиц.
Вечером путь пролегал по тому же маршруту, только в обратном порядке. Единственное, что отличало утро от вечера это то, что вечером по парку я шла не торопясь, любуясь осенним убранством, и обязательный заход в кафе на углу.
Я настолько полюбила тот самый посоветованый торт с брусникой, что уже который вечер он становился неизменным лакомством. Причем подсела не только я, удивительно гармоничный вкус полюбился и Зарине, и тёте Наргиз.
А вот всё, что происходило в течении рабочего дня, мне нравилось всё меньше и меньше. И всё чаще вспоминался герой Ильфа и Петрова из их "Золотого телёнка", некий зицпредседатель Фунт. Тот самый, что с такой ностальгией вспоминал, как он сидел при НЭПе.