Цена твоего прощения
Шрифт:
Третий курс стал для меня самым тяжёлым. Нет, не из-за обучения. С разницей в несколько месяцев, сразу ушли от меня обе бабушки. Оксана и Зарина тогда стали моим спасением, не дав мне потеряться. Просто... Просто бабушки были всегда! Почти все мои воспоминания были связаны с ними. Все планы и мечты тоже.
А потом появился Заур. Не у меня, у Зарины. Но мы переживали, что нашу троицу он разобьёт насовсем. Мало того, что у подруги появилась семья, так ещё она должна была переехать к мужу, в этот город, а мы оставались там, в другом.
Официальную регистрацию брака отмечали скромно, но мы были в числе приглашённых гостей. Зарина несколько раз повторила нам, что обязательно ждёт нас в гости, чтобы звонили и приезжали. Мы с улыбками кивали, но видя строгое и серьёзное лицо её мужа, понимали, что приехав, создадим ей проблемы. Заур явно был не в восторге от общения жены с нами.
Мы активно перезванивались и переписывались, одними из первых получили радостную весть, что у Заринки скоро появится маленький. И первые услышали её помертвевший голос по громкой связи, когда она нам сообщила, что она уже на сохранении, и прогноз неблагоприятный.
До утра мы уже не спали. Оксана нервно расхаживала по нашей маленькой комнатке, где между кроватями оставался проход в шестьдесят сантиметров. А потом, резко села на край моей кровати.
– Вообщем так, Кира, возвращаться в родной город я не хочу, потом может расскажу почему. Но Заринка без нас не обойдётся.
– Ксюха всё время прикусывала в волнении губу.
– У меня сейчас большая практика, зачёты и экзамены сданы, хвостов нет. У тебя каникулы, а за счет автоматов и досрочно сданных экзаменов, длиться они у тебя будут почти два месяца. Я поеду к ней, и пока она в больнице устрою ей такой уход, что только пусть попробует не выносить нам батыра! Или чабана?
– Ксюха, чабан это пастух на Кавказе, а батыр это богатырь у монголов!
– рассмеялась я.
– Одно другого не исключает!
– отмахнулась Оксана.
– Смотри, мы обе темно-русые, примерно по фигуре одинаковые, глаза только разного цвета, да кто там рассматривать будет. Я поеду к Зарине, я хоть недоученный, но медик, а ты пойдешь за меня на практику.
– Что? Ты с ума сошла?
– подпрыгнула я на кровати.
– А если вдруг что...
– Какое что? Студентка на практике, максимум, что тебе доверят, это полы мыть и утки выносить. Ну, покажут, как карты заполнять. Справишься, не сложнее твоей бухгалтерской абра-кодабры!
Так и получилось, что следующие два месяца Оксана провела у кровати Зарины, почти не отходя, а я на практике, как студентка медицинского института. Жизнь со студенткой-медиком меня приучила ко многому. Я не боялась крови, не вздрагивала, обнаруживая в холодильнике очередное учебное пособие, была манекеном для массажа и бинтования. Училась вместе с ней, точно так же как и она вместе со мной разбиралась в статистических таблицах. Даже уколы я могла ставить. Первым нашим подопытным была обтянутая кожзамом скамейка из коридора.
Поэтому, идя на практику, я не особо боялась. Благо документы на практику у меня приняли и назначили когда первая смена. А вот потом пошло всё наперекосяк. Я, как и предсказывала Оксана, оказалась на должности принеси, вынеси, помой, но в детском отделении.
– Не положено, конечно, - ворчала старшая медсестра.
– Тут детки после операций, и блок реанимации на этаже, но выбора нет.
После первой смены я пришла домой с трясущимися руками, но выпив горячего чая, полезла в учебники к Оксане, за всем, что может оказаться нужным в детском отделении.
Два месяца, изо дня в день, я бежала в хирургический корпус. Зачастую с учебником подмышкой. Видя такое рвение пожилая врач - педиатр, Арина Дмитриевна, взяла меня под свое крыло, и таскала меня с собой на осмотры, под видом курирования моей практики. Слава всем богам, но за время этой авантюры все детишки благополучно выписались.
Единственный страх, который я так и не смогла преодолеть, это было оставаться дежурить в ночь, после назначения поступившим новых препаратов. У некоторых начиналась аллергическая реакция. В первый раз я растерялась, и всех моих мозгов хватило только на то, чтобы срочно вызвать дежурную медсестру из реанимации, а не со своего отделения. И хоть мне потом и говорили, успокаивая, что ничего страшного, и что главное, что приступ вовремя купировали и всё хорошо, а уж кого я там дёрнула, заметив беду, не имеет значения, я всё равно чувствовала себя виноватой.
Арина Дмитриевна, выслушав историю моих ночных приключений и страхов, взялась очень основательно именно за этот вопрос. Чтоб больше не растерялась, как она говорила. За последние две недели практики, я уже отработала определение наступающего удушья от аллергии до автоматизма, как и действия при нём. И хотя, больше подобного не происходило, эти навыки настолько врезались в память, что мне казалось, что и сорок лет спустя, посреди ночи, я смогу их повторить.
Было с этой практикой связано и ещё одно страшное воспоминание. Я уже закончила свою отработку, получила и документы, и отзыв руководителя, когда меня попросили, посидеть в приемном покое буквально час. У медбрата, что должен был там дежурить, жена и ребенок температурили дома, и ему нужно было добежать, отнести лекарства, взамен закончившихся. Всё бы ничего, но это был приёмный покой морга и мало кто соглашался.
– Ты не бойся, мы уже всех приняли, всех отдали. Ты вот тут посидишь и всё! По гроб жизни должен буду!
– уговаривал меня Виктор, и я, махнув рукой, согласилась.
Ну, правда, что там этот час? Выручу парня. Сколько раз, когда я приносила ему контейнер на утилизацию после операций, он со смешком забирал всё на пороге, и сам всё оформлял, мне даже ждать вкладыша в операционную карту не приходилось. Но стоило только Вите уйти, как полиция доставила труп девушки.
– На экспертизу оформляй.
– Хмуро буркнул парень в форме.
Я на негнущихся ногах пошла за патологоанатомом. Пока уложили на каталку, пока оформили, взгляд нет-нет да притягивался к телу несчастной. Даже со стороны, а я старалась держаться, как можно дальше, чтобы видеть как можно меньше, и то, было видно в каком она состоянии.
– Избиение и групповое, развлекались мрази!
– жёстко, словно выплюнул, сказал тот полицейский, что сопровождал тело.
В нашей комнате, я долго не могла найти себе места. За всё время обучения до этого момента, со мной не случалось неприятных историй. Никто не приставал, не пытался по пьяной лавочке зажать где-нибудь в углу. Потанцевать в клубе мы выбирались, дайте боги, чтобы раз в полгода. Да и то, уходили задолго до закрытия. Отношений ни у меня, ни в Оксаны не было, провожать нас было некому. А вот учеба плюс подработка забирали кучу времени и сил.