Цена Веры

Хейс Роберт

Он остановился перед помостом. Между ним и маленькой императрицей было большое расстояние и дюжина Драконьих рыцарей. Он не поклонился, не встал на колени – неуместно было бы так поступать. Танкуил был арбитром, представителем Инквизиции, и он отвечал лишь перед советом и Вольмаром, а эта императрица определённо не имела отношения ни к тому, ни к другому.

Он ждал, глядя прямо в лицо девушке на троне, и не говорил ни слова, хотя неизвестность уже словно проедала раздражающую, мучительную дыру в его животе. Он чувствовал, как дрожит рука в кармане, а потом она сомкнулась на чём-то маленьком и деревянном, слишком маленьком, чтобы быть руной и сделанном из более прочного дерева. Танкуил понял, что это один лат, и, хотя он не помнил, как украл его у герольда, монета укрепила его решимость и успокоила нервы, как могли успокаивать лишь кража и Джеззет.

– Я вызвала вас, арбитр Даркхарт, – сказала, наконец, императрица, когда стало ясно, что Танкуил не собирается заговаривать первым.

– Я заметил, императрица, и вы организовали столь замечательное сопровождение, хотя герольд был несколько лаконичен.

Мучительная тишина опустилась на огромный зал – все ждали ответа императрицы.

– Мастер Клинка Джеззет Вель'юрн арестована.

Танкуил покачал головой.

– Насчёт этого…

– По обвинению в плотских отношениях с моим возлюбленным.

Танкуил не сдержался, с его губ сорвался раскат хохота, и он не мог не отметить, как напряглись два ближайших Драконьих рыцаря.

– Это… она не… это не правда.

Драконья императрица открыла рот, чтобы заговорить, но Танкуил перебил её, сделав шаг вперёд, несмотря на смертоносную силу, посвятившую себя защите жизни девчонки, и немного повысил голос.

– Отпустите её немедленно. У вас нет прав задерживать её. Обвинения ложны, а если бы они и были правдивы, если спать с Дрейком Моррассом преступление, то вам следует арестовать половину Пиратских Островов. Освободите её.

Дракониха позади императрицы всколыхнулась и зарычала, вперившись ему в глаза своими тёмными глазами.

– Вы смеете приказывать мне? – крикнула императрица.

Танкуил едва и сам не закричал в ответ, когда заметил, как герольд едва заметно покачивает головой. Тогда до него дошло, что пытаться силой заставить императрицу не самая лучшая идея. К несчастью, дипломатии в Инквизиции не учили, поскольку никаких переговоров с еретиками быть не может. Однако, поскольку императрица не являлась еретиком, и, судя по скудному знанию Танкуила, была полностью в своём уме, он решил, что, быть может, переговоры с этой женщиной будут более плодотворны, чем его казнь.

Он глубоко вздохнул и успокоился, протёр глаза и посмотрел в пол.

– Я прошу прощения, императрица. Я не имел в виду… Мне просто кажется, что в эти обвинения сложно поверить. Предполагаю, что у вас есть доказательства.

– Признание Дрейка.

– Он лжёт, – Танкуил едва не прокричал это, но потом снова заставил себя успокоиться. Он отказывался даже принять возможность того, что это обвинение было правдой. – Позвольте мне помочь в расследовании, императрица.

– Как?

– Я лично допрошу Дрейка Моррасса. Он не сможет солгать арбитру.

– А что насчёт Джеззет Вель'юрн?

Танкуил стиснул зубы. Он никогда ничего не спрашивал Джеззет, ни разу за всё то время, как они были знакомы, он не применял к ней принуждения. Сама мысль о таком управлении её волей была ему отвратительна – это было бы нарушением всего, что они между собой делили, и всего, чем они были друг другу. Ещё раз глубоко вздохнув, он заставил себя успокоиться.

– Я допрошу Дрейка Моррасса и, если понадобится, Джеззет Вель'юрн.

Джеззет

Уже пять дней Джеззет была заперта в темнице с постоянно мокрым полом и постоянно капающей водой. За эти пять дней кроме слуги, изредка приносившего самую скудную трапезу из всех, на которых когда-либо жила Джез, компанию ей составляла лишь маленькая змейка длиной не больше предплечья, которая с той же лёгкостью скользила по воде на полу, как птицы порхают в небе. Ну и Дрейк Моррасс, конечно.

Не то чтобы он был плохой компанией. С ним приятно было поговорить, и ещё приятнее на него смотреть.

Пират вёл себя так, будто они не заперты в мокром подземелье, ожидая жестокой прихоти женщины, которую он презрел. Казалось, он наслаждается этим времяпровождением, всё время смеялся и радостно делился с Джеззет своими красочными историями.

"Сомневаюсь, что маленькая императрица их слышала – слишком уж они жестокие и правдивые для её маленьких нежных ушек". Джеззет уже решила свалить всю вину за эту передрягу исключительно на плечи Драконьей императрицы Рей Чио, хотя ей было прекрасно известно, правильнее было бы валить всё на Дрейка.

Пират ещё не объяснил, почему он признался в преступлении, которого никогда не было, и почему он впутал в это преступление Джез. "Я трахалась со многими мужиками, но уж Дрейка Моррасса между своих ног я бы запомнила".

Дрейк одновременно раздражал и очаровывал Джез. Его самоуверенность в равной мере бесила и привлекала её, а его увлечённое равнодушие распаляло в ней страстное желание узнать больше. Было время, когда Джез ловила себя на том, что глазеет на заключённого капитана и представляет себе, как он выглядел бы без доспехов, без одежды. Ему удалось соблазнить императрицу – возможно, самую могущественную правительницу во всём мире. Он, должно быть, хорош… Джез мысленно встряхнулась и отвела взгляд, задумчиво насупившись.

– Должен признать, мне нравится, как мы здесь вместе проводим время, Джеззет, – объявил Дрейк во мраке мокрой тюрьмы. – Ты временами немного холодна, но компания всё равно хорошая. Впрочем, жаль, что мы в разных камерах.

Джеззет взглянула на него. Его слова тревожно совпадали с её собственными мыслями, но она уже заметила, к своему раздражению, что Дрейк обладает безошибочным чутьём на то, что она думает.

– Ты приятная компания, даже когда дуешься, – продолжал пират. – Определённо куда более приятная, чем другой…