Цена возвращения
Шрифт:
До четырнадцати лет Рваный продолжал вечерами веселить публику, а ночью выходил на охоту. Выискивал пьяных, одиноких шлюх, всех, кого можно было безнаказанно убить. Для этого обзавелся стилетом, сделанным из заточенного стального прута. Бил всегда в спину, в одну и ту же точку, после чего человек умирал почти сразу, не успев позвать помощь.
Хорошо спрятанный заветный кошель, снятый с несчастной проститутки, полнел, набиваясь деньгами, которыми убийца не мог пользоваться — откуда у балаганного урода, почти вещи, могли появиться свои деньги?
К тому времени окрестные мальчишки перестали его задевать, по достоинству оценив крепкие кулаки, которыми Рваный жестоко и умело действовал в любой драке, не смущаясь схватиться сразу с несколькими противниками. Обычно дело заканчивалось синяками и шишками, никому из драчунов не хотелось предстать перед судом за увечья или, не приведи Спаситель, убийство. Но однажды…
Это была вполне заурядная драка — трое сверстников из приличных, по меркам того квартала, семей в очередной раз решили проучить урода. Один из нападавших скрючился на земле после первого же удара по печени, второй отлетел, выплевывая из окровавленного рта зуб, а третий схватился за острый кол. Тычок, который должен проткнуть кишки упрямого негодяя! Но кол проваливается в пустоту, выскальзывает из рук, а в пах прилетает нога. Боль, заставляющая забыть все, скрючиться! И страшный удар обрушивается на затылок. Мир для нападавшего померк.
Рваный огляделся. Двое корчатся в пыли, а третий лежит недвижим. Убил?! На глазах уличных ротозеев, которые пальцем не пошевелили для его спасения, но с удовольствием поведают суду, как звереныш напал на троих беззащитных мальчиков.
Бросил отобранный у противника кол и рванул. Куда? В балаган, спасать накопленные деньги и главное свое сокровище — книгу.
— Стоять, урод! Куда собрался, мерзавец?
Хозяин.
— Бежать решил? Верни сперва деньги, на которые я тебя кормил!
Какие деньги, откуда?
— Стоять, я сказал! На колени!
Хозяин привычно замахнулся кнутом! Но рядом с книгой был спрятан и стилет. Тот самый, уже напившийся крови. Рывок, удар! Оказывается, от удара в грудь человек умирает не так быстро, как от удара в спину. Кричит. Еще раз! Еще! Все, замолк, наконец.
Топот ног. Погоня? На поясе покойника тугой кошель. Срезать, схватить свое и бежать, бежать!
Куда? Для таких один путь, это Рваный уже знал. В нижний город.
Ставший впоследствии родным домом.
Там никого не интересовало уродство, там вообще никого и ничего не интересовало. Можешь за себя постоять? Хорошо. Готов вместе работать? Вообще отлично!
Через пять лет Рваный собрал свою банду. Из таких же отчаянных и безжалостных волчат, готовых на все ради денег. Эти парни частенько появлялись в нижнем городе. Сильные и отважные, они быстро становились известными, наводили ужас на жителей окрестных кварталов и также быстро исчезали, заканчивая свой путь под шпагами патрулей или в руках палачей.
Но именно банда Рваного оставалась неуловимой. И пусть главарь брал себе четверть
Рваный тоже ни в чем себе не отказывал, но капитал собирал и приумножал. Так что в двадцать пять лет смог оплатить работу настоящего мага, напрочь убравшего все уродства. Распрямившийся, с чистым, прямо таки аристократическим лицом, от прошлого он оставил лишь имя.
А к тридцати Рваный стал квартальным. Одним из девятерых, определявших жизнь нижнего города, от которого зависела судьба, да и сама жизнь каждого, проживавшего на его территории. Мужчины, женщины, дети — все твердо знали, что этот человек не делает различий ни по полу, ни по возрасту. Его слово — закон. Его приговор всегда окончательный.
Глава 24
Тем утром Рваный проснулся поздно — девчонка, которую он давно присмотрел и лишь ждал, когда у той пойдет первая кровь, оказалась, наконец, в его постели. Она что-то канючила, о чем-то просила, плакала, но отказать не посмела.
Рваный откинул одеяло. Лежит, смотрит затравленно, голубые глаза полны слез. Грудки еще маленькие, низ живота, — он бесцеремонно поднял ее ногу, — да, еще гладкий. Ничего, пусть пока у него поживет. Потом решим, что с ней делать.
Ах да, надо показать чувства.
— Ну что ты, маленькая, чего плачешь? Испугалась? Не надо, тебе нечего бояться. Я же люблю тебя, глупенькая. И всегда буду любить, правда-правда. Ну, иди ко мне. — Он обнял юную женщину за худые плечи, стал ласково гладить по головке, аккуратно и нежно перебирая золотистые волосы. И тихим, задушевным голосом рассказывая привычную сказку о любви, верности и прочей чуши, в которую сам никогда не верил.
Он вообще редко чувствовал. Знал лишь радость от льющихся в карман денег, от власти над людишками, когда-то потешавшимися над ним, удовольствие от очередной бабы. Ну да, еще страх. Впрочем, чем дальше, тем страх приходил реже. Чем выше Рваный поднимался в преступном мире, тем меньше было поводов бояться.
В занавешенное шторами застекленное окно постучали аккуратно — не дай Спаситель разбить — хозяин прикажет заживо похоронить, было уже такое.
— Кто там? — Рваный открыл окно. — А, Плющ, чего надо?
Длинный, худой и вертлявый парень лет двадцати стянул с головы шапку и поклонился.
— К нам пришли двое. Похожи на дворян, но грязные и воняет от них. Спрашивают тебя. Наши попытались их обшмонать, но те не дались. Кувалде плечо пропороли, Зайцу и Серому по зубу выбили, а пацан мне так под ребро ногой вдарил, шо досе дышать тяжко.
Интересно. Оглянулся на постель. Хорошо бы еще покувыркаться, но силенок с утра маловато. Отдохнуть надо, заодно и развлечься можно, в смысле скуку развеять.