Шрифт:
Пролог
Я всегда была тихим ребенком, до поры, до времени. Я не была заучкой, или популярной, я просто была собой, девочкой, которая избегала излишнего внимания, выполняла все, что от нее требовали и по прибытию домой, сбегала в мир книг и музыки. Мои приемные родители никогда не интересовались моей успеваемостью, ничего не запрещали мне, никогда не участвовали в моей жизни.
Однажды в седьмом классе, мой классный руководитель вызвал моего отчима в школу. Это был единственный раз, когда моих родителей вызывали. Как оказалось, причиной тому явилось написанное мною эссе. После часовой беседы с учителем, отчим забрал меня и по пути домой прочитал мне лекцию на тему доверия. Как ему сообщил учитель, в своем эссе я рассуждала о доверии, и я заявила, что доверяю всем одноклассникам, учителям, родителям и так далее по списку. Видимо, это слегка ошарашило ее и немного взволновало.
Отчим сказал мне, что доверие подобно защитному барьеру, и доверяя человеку, мы снимаем барьер перед ним и остаемся беззащитны, что может кончиться весьма печально. Он буквально произнес: «Тиана, нельзя доверять всем подряд, даже тем, кого считаешь друзьями, порою даже родителям. Доверие – очень сложно заслужить, но легко потерять. Подумай тысячу раз, и еще тысячу дополнительно, прежде чем открыться кому-либо.»
Я запомнила его слова и прокручивала их в голове каждый день. Перед отъездом в университет, когда я съезжала от родителей в свою квартиру, я напомнила о данном отчимом совете и поблагодарила его. Но он смотрел на меня круглыми глазами и сказал, что не помнит ничего подобного. Он забыл все. Забыл, что его вызывали в школу, забыл о моем сочинении, забыл о совете, который дал мне. Забыл о том единственном дне, когда я почувствовала себя желанной в семье. Но это было неважно, даже если того дня не было, даже если тот совет был лишь плодом моего воображения, я восприняла его всерьез и следовала ему. Я все еще следую ему.
Глава 1
Тиа
– Да насрать мне на то, что ты думаешь. Начихать на твое, его, ее мнения. Меня достало, что каждый из вас чертовски уверен, что знает, что хорошо для меня, а что нет! – кричу я, уже не в силах держать себя в руках.
– Да потому, что ты совсем ослепла, не видишь дальше своего носа со своей ненавистью ко всему живому, – не менее злым голосом отвечает Дэни, – перестань быть истеричкой и посмотри правде в глаза.
– Ох, правде? Ты, любимица всего семейства, мисс «а ля Принцесса» будешь мне говорить о правде? Мне, мать твою? Знаешь, что? Задрали! Катитесь уже все к черту!!!
– Да, я уйду. Уйду, ибо устала вечно вытаскивать тебя из твоей депрессии, устала видеть, как ты дерзишь всем вокруг и выставляешь себя чертовой жертвой. А знаешь, в чем твоя правда? Ты – одиночка. Ты осталась без друзей, без семьи, и вот теперь последний человек, который пытался тебе помочь и верил в тебя, то есть я, тоже уходит. Отличная работа, Тиа. Оставайся одна в окружение своего дерьма. С меня довольно! – с этими словами Дэни хлопает дверью моей квартиры и уходит.
– Вот и прекрасно, катись к черту, – рычу я ей в ответ. Я буду никчемной дурой, если скажу, что мне не больно. В конце концов, это именно то, чего я добивалась – отдалить всех от себя. Человек – очень странное существо, скажу я вам. Он не может принять правду в чистом виде, но ведется на колючую ложь, потому, что ему легче поверить, что все катится в чертовы Тартарары, нежели согласиться, что он не прав. Что ж…… Сегодня 15 апреля 2021 года, и я официально чертова одиночка. И как же я дошла до этого?
3 года назад
Боже, боже, божее…. Что за? Почему я никогда не могу сделать все как надо? Что за привычка делать все в последний момент? Еще и интернет виснет постоянно. Ладно, Ти, соберись девочка, ты все сделаешь, ты все сможешь. Отлично. 3…2…1…Ну поехали…
– Мисс Батиста, хорошая работа, в целом вы заслуживаете B-. Учитывая все ваши пропуски за этот семестр, это очень даже хорошая оценка, вы не считаете? – своим писклявым голосом заявляет Миссис Филипс, «всеми обожаемая» заведующая факультета психологии в университете Массачусетса в Бостоне. Да, действительно прекрасная оценка, учитывая мои бессонные ночи за ноутбуком в попытке закончить эту работу. И да, мои пропуски тоже, знаете ли, не от нечего делать. Не просто совмещать работу в двух местах, репетиторство и университет. Но последнее, что мне сейчас хочется, так это идти на пересдачу, через бог знает, когда. Мне не остается ничего кроме, как выдать через силу:
– Да, профессор, вы невероятны добры. – ага, как же, добра как злая мачеха Белоснежки.
–Что-ж, пожалуй, на сегодня все. Все свободны, хороших выходных всем.
Черт, этот зачет начался в 8 утра, уже почти 16:00. Мой желудок вымаливает у меня хотя бы чашку кофе. Я конечно не против засесть в кафетерии с ребятами из группы и умять пару пончиков с шоколадной начинкой. Но, время – деньги. Особенно, если учитывать то, что одну из своих работ я удачно профукала, мне нужно приложить максимум усилий, чтобы ухватиться за оставшуюся. Так или иначе, я рада, что меня уволили из того несчастного паба. Терпеть не могу мужчин и алкоголь, а уж мужчин под действием алкоголя уж тем более. И мне нисколечко не жалко было просидеть целых два часа, выслушивая всю эту брань в свой адрес от нашего админа. Игра стоит свеч, господа, точно так же, как и та бутылка виски стоила разбитой головы того ублюдка, что лез ко мне. Пару сотен штрафа и увольнение, что ж могло быть намного хуже, например, ну не знаю… Тюрьма? К счастью тот имбицил сам был не в ладах с законом и заявление решил не писать. Это был не самый приятный опыт, хоть тут и платили вполне щедрые чаевые, ушла я даже не оглядываясь. Друзей, как вы могли догадаться, завести здесь я не успела. Не то, чтобы я пыталась, ну не в этом суть.
– Ти. – Мне показалось, будто кто-то зовет, но я не вижу знакомых лиц. Оглядываюсь вокруг, далеко от кампуса я не ушла, но все же – это не та часть города, где у меня могли бы быть друзья или знакомые.
– Тиана Батиста, чтоб тебя, немедленно остановись! – раздается нежный голос сзади. Черт, вот оно что. Я-то выискивала кого-то из знакомых студентов в толстовке и с огромный рюкзаком, но никак не удивительную женщину 48 лет с букетом свежих роз в руках.
– Саманта Блэк, – произношу я вежливым тоном и делаю реверанс. – Я опаздываю, знаю, но в свое оправдание могу сказать, что собираюсь отработать в свой выходной, честно-причестно, – отшучиваюсь, в надежде, что она не заставит меня взаправду отрабатывать. Выходной для меня – это нечто святое, когда я могу полностью отдаться любимому делу – чтению. Да-да, вот такой вот я 18 летний задрот-книголюб.
– Как не стыдно, девочка, когда я тебя наказывала за опоздание? – произносит обиженным голосом Саманта.
– Хмм, а как насчет 9 никогдабря в прошлом месяце? – весело отшучиваюсь я. На самом деле, она никогда не наказывала меня. Наверное, потому, что я самый пунктуальный человек во всей чертовой вселенной. Покажите мне второго такого человека, и я непременно подружусь с ним как минимум, или выйду за него замуж, ну это если он окажется харизматичным и уверенным в себе, в хорошей форме, ростом под 1,90 и с кулинарными навыками и… Что-то меня занесло. В общем, да, я никогда не опаздываю.
– Тем более, деточка, я и сама еще не дошла до пекарни. Ходила за цветочками, сегодня пятница, после обеда обычно людей мало, что не удивительно, уверена у нынешней молодежи другие планы на вечер пятницы. Вот и решила закончить свои дела в городе до твоего прихода, и… – она не успевает закончить свою мысль, как вдруг гремит гром и начинает лить как из ведра.
– Боже… – все, что успевает сорваться с ее языка, перед тем как я хватаю букет с цветами в одну руку, а второй хватаю ее и бегу в сторону пекарни. Благо она была неподалеку, мы успеваем добежать до нее за, буквально, 5 минут, но этого достаточно, чтоб мы промокли до ниточки. Пока Саманта, возится с дверью, я замечаю странную машину черного цвета на другой стороне улицы. Странное ощущение охватывает меня, будто где-то я уже наблюдала эту машину. Господи, Ти, черная машина в городе с миллионами жителей. Вот это редкость. Из дальнейшего обмена сарказмом с самой собой меня спасает до боли знакомый голос.
– Тиа, деточка, чего ты там застыла? – доносится до меня голос из кухни.
– Уже иду, Mama. – С этими словами, я смотрю на уже пустое место, где буквально пол минуты назад виднелась эта машина. Ну и черт с ней. В пекарне так тепло, и пахнет сладким ароматом кофе и свежеиспеченных багетов. Это место мне напоминает рай, мой личный рай. Стены светло-голубого цвета, большая витрина с различными видами выпечки, начиная с хлебобулочных изделий, заканчивая пирожными и тортами. Пекарня не большая, но и маленькой назвать ее будет ошибкой. Благодаря высоким потолкам и витражным окнам, помещение кажется невероятно просторным и светлым. Моя самая любимая часть этой пекарни, помимо кухни, это огромная книжная полка в самом углу рядом с которой находится маленький диван с тремя подушками лимонного цвета. Да-да, именно лимонного цвета, он невероятно гармонично смотрится с маленьким журнальным столиком. На самом деле этот уголок был моей идеей, а Саманта с удовольствием приняла ее и позволила мне обставить все под свой вкус, за что я ей невероятно благодарна. Она прекрасная женщина, я с ней всего лишь два года, но ощущение, что я знаю ее с рождения. Саманте 48 лет, она не замужем, не имеет детей. Не то, чтобы это был ее выбор, к сожалению, за нее все решили сверху, и по состоянию здоровья детей она иметь не может. Может поэтому она и видит во мне дочь и просит звать ее мамой. Мне не сложно, хоть это и не свойственное мне поведение, сближаться с кем – либо. Поступление в университет было не простым делом, но так или иначе я это сделала. Это конечно не то, что я планировала изначально, ведь я хотела поступить в юридическую школу и уехать в Нью – Йорк. Я хотела оставить в прошлом этот город, и начать новую жизнь там, где никто меня не знает и не будет жалеть. После потери семьи в Бостоне меня ничего не держало. Отца с матерью я почти не помню, что не удивительно, по рассказам моей приемной матери мне было два года, когда та меня удочерила. Только в мой шестнадцатый день рождения она рассказала мне, что моих родителей не стало из-за автомобильной аварии, в детали она не стала углубляться, лишь сказала, что удочерила меня спустя месяц после того происшествия. Была ли в шоке? Не совсем. Если честно, я догадывалась, что она не моя мама, не потому что она была рыжая с голубыми глазами, а я брюнеткой со светло-карими. Когда мне исполнилось 11 лет, Мэри, по совместительству моя мама, встретила мужчину своей мечты. Вскоре они поженились, и не прошло и года, как она забеременела. В итоге у меня появилась маленькая сестренка. Все внимание уделялось Саре, и хоть тогда я истерила во всю, то сейчас я понимаю, что прав как таковых на истерику у меня не было. В конце концов я даже не их родная дочь. В 17, после неуспешной попытки поступить в юридическую школу, я осталась в Бостоне и поступила в Массачусетский университет на психолога. Я распрощалась со своей приемной семьей, они не особо противились моему решению съехать и жить своей жизнью. Несомненно, я благодарна за свое детство, но пора начинать все с нуля, а с нуля означает – никаких связей с прошлым. Именно так, первый год я жила в общежитие университета, где делила комнату с одной девочкой, которая стала мне сестрой. Дэниелла Квинн, будущий учитель литературы с любовью к миру, но никак ни к литературе. Шутки о том, что мы с ней перепутали наши специальности стали вечной классикой среди наших общих приятелей. Она была душой компании, всеми любимая, все понимающая, оказывающая поддержку всем и во всем. А я, ну я это я, та, кто пропадала в книгах с кружкой чая в руках.