Ценою в жизнь, или История Титаника
Шрифт:
– Сэр? – осторожно обратился к нему пароход.
О нос вдруг ударил сильный ветряной порыв, заглушив робкую речь. Быстро стремящийся воздух издал прекрасное пение, проникнув в открытые окна. Проходя через коридоры прогулочных палуб и выбегая из них прочь, он спешил далее, оставляя после себя лишь холод. Но холод этот был добрым и ласковым, ведь являлся одним из первых ощущений новенького лайнера. Борта его, благо, не были чувствительными к ледяному мартовскому ветру.
Заметив, что тот немного поутих, Титаник вновь воскликнул:
– Сэр! Мне хотелось бы узнать что-то от Вас… Сэр!…
Именно в этот момент и свершилось желанное. Спящий пароход слегка качнулся на воде и в миг пробудился. Еле заметный взгляд его устремился на второй лайнер. Он посмотрел всеми своими иллюминаторами, всеми клюзами, и во взгляде его читалось искреннее удивление. Титаник смутился этого взора, понимая, что прервав сладкие сновидения судна, мог невзначай разозлить его. Еще немного и вот-вот эмоция непонимания сменится этой самой злобой… Но нет! Пароход наоборот не желал как-либо проявлять грубость.
В таком случае Титаник осторожно, все с той же робостью в голосе поздоровался:
– Доброго дня, сэр! Простите, что потревожил Вас и Ваш сон. Но… мне бы хотелось поговорить… то есть… спросить Вас о чем-то…
– Здравствуй… – с прежним удивлением ответил ему пароход. – Неужели я… Ох, прошу прощения! – Теперь же лайнер заговорил обрадованно. – Боже! Я застал момент огромного счастья! Всевышнему слава, что смог дождаться твоего пробуждения!
Он немного помолчал, видно, претерпевая небывалую радость, а затем, войдя в более спокойное эмоциональное состояние, продолжил:
– Что ж… Рад поздравить тебя с таким наипрекраснейшим праздником! Ведь день твоего рождения – а в частности первый день жизни, являющийся наиредчайшим, – можно испытать лишь раз! Но! Вынужден разочаровать, поскольку строительные работы все еще не завершены. Потому тебе придется подождать самую малость: лишь месяц или, быть может, недели.
– Позвольте, – недоуменно промолвил Титаник, – я не понимаю… Прошу, сэр, объясните мне, что происходит и кто я есть?
– О, боже, боже! – проговорил собеседник. – Какой же я идиот! Прошу прощения вновь! Нужно рассказать тебе обо всем. – Он издал легкий кашляющий звук, приукрашивая начало разглагольствования. – Итак, я рад представиться и представить тебя самого. Твое имя – Титаник, и ты мой родной брат – пароход, принадлежащий компании «Уайт Стар Лайн». Я же Олимпик – первое судно своего одноименного класса, в который также входишь и ты. Да, забыл подметить… ты, уважаемый младший «Олимпиец», мой близнец. Из того следует, что мы практически идентичны, не считая незначительных деталей в строении верхних палуб.
Новый лайнер охнул от неожиданности. Он даже представить не мог, что внешность его будет соответствовать настолько прекрасному пароходу!
Титаник не без великого интереса взглянул вниз, на бирюзовую воду, с целью увидеть в ней свое отражение. Но действие это было чересчур банальным и даже глупым. Конечно же ничего не разглядев, пароход сконфузился и перевел взгляд на Олимпик.
– Так значит, мы с Вами кровные братья? – задал вопрос новенький лайнер, пытаясь отвлечься от этакого стыда.
– Да, это есть госпожа очевидность! – ответил собеседник.
– Позвольте в таком случае все мне объяснить, – попросил Титаник.
– Правильный ход мыслей! – подметил Олимпик. – Что ж, в качестве вступления в наш деловой диалог хотел бы сказать, что ты, как мой брат, а тем более младший, имеешь полное право обращаться ко мне, как к наставнику. И главное, что твое обращение ко мне не ограничивается живым контактом. Ты способен связаться со мной и на огромном расстоянии при любой надобности. Я готов поддержать тебя в твоих делах, возможно, помочь как-либо, и дать полезный совет. Надеюсь, тебе все ясно?
– Да, так! – подтвердил пароход. – Но, простите… я ведь стану докучать своими, я бы сказал, глупыми вопросами…
Лайнер даже на весьма большом расстоянии почувствовал, что Олимпик… никак рассердился?
– Чушь! – негодуя, выдал тот. – Что за глупость, боже правый! Должно быть, ты, Титаник, еще не понимаешь, что так оно устроено. В первые мгновения от своего рождения никто сперва не может полностью познать настолько огромный и неизвестный ему доселе мир. Конечно, все постигается со временем, вот только процесс это длительный и продвигается не без сотен ошибок. Но я, как старший «Олимпиец», сам беру на себя обязанность помочь тебе в твоих первых шагах. – Пароход строго велел: – Поэтому попрошу не говорить подобных вещей! Никаких мыслей про назойливость и быть не может! В конце концов ты брат мне, а не кто-то неизвестный, коему я бы даже постеснялся предложить помощь.
Второй лайнер даже смутился своих слов после такой взыскательности от Олимпика. Ясно, что тот не замышлял плохого и не собирался понапрасну тратить свои силы на ребенка. Брат хотел помочь ему и рассказать наперед все, что понадобится для дальнейшей жизни. И ведь это весьма благородный поступок – взять все под собственную ответственность и позаботиться о родственнике!
Поразмыслив над этим, Титаник проговорил:
– Благодарю Вас, сэр Олимпик, за Вашу доброту! Это очень немаловажное дело, за которое возьмется не каждый!
– Что говорить об этом! – увернулся от благодарности пароход. – Таков я, желающий добра всем и вся, и любящий семью свою, как собственную душу. – Он вдруг поправил: – Знаешь, я считаю, что хоть ко всем и нужно обращаться на «Вы», между нами должны быть наипростейшие отношения. Понимаешь? Прошу говорить со мной без лишнего возвышения.
– О… – пароход заметно взволновался, – действительно, что же это я… Мы же родственные души, правда! Стоит постараться привыкнуть к новому методу общения. – Он подумал, что же можно сказать в доказательство понимания. – Ты очень обходителен, дорогой брат! Надеюсь, что во взрослости я буду таким же, как и ты.
Старший лайнер улыбнулся, но совсем не возгордился собой. Эта улыбка была такой заботливой, такой доброй, словно Титанику улыбался родитель! Олимпик и можно считать таковым, ведь был он самым первым судном, следовательно, и родителем всего класса.
– Да, и спешу сообщить об интересной ситуации, – начал он, однако тут же запнулся. – Ох, а быть может и… Нет, пусть, пусть! – Он возобновил. – Мне стоит начать об этом сейчас, а продолжить уже завтрашним днем. Ведь сил моих хватает лишь на малое. Пойми, на данный момент я весьма утомлен, оттого мне хотелось бы уснуть вновь.