Центр силы
Шрифт:
— Проблема в мать их, охреневших на всю голову, подчинённых! Которые нежными пальчиками друг о друга ударить не могут, чтобы хоть грёбаной инициативой восполнить отсутствие даже ганглия между забитыми дерьмом ушами!..
Когда мэр обернулся ко мне, уже ничто не напоминало о недавней вспышке гнева.
— Тут на востоке, в предгорьях, группа сидит. Там Намжалдоржо в лидерах. Они нам камень поставляют, а мы им — инструменты с Алтаря. И уже четвёртый день ни одного плота с камнем. Будь человеком, Вано: метнись туда кабанчиком! Проверь, всё ли с ними в порядке, а то новости оттуда тревожные
— Сделаем! — заверил я мэра, мечтая исчезнуть в ту же секунду, но будучи не в состоянии обмануть физику пространства.
— Вот иди! И делай! — приказал мэр, оборачиваясь к своим подчинённым с таким многообещающим видом, что я предпочёл подхватить Трибэ и Мелкого под локотки.
Ну и свалить оттуда с той скоростью, которая лишь самую малость не противоречила законам физики.
Вообще к этому моменту идиотов, которые праздно шатались бы вокруг, уже не было. Если, конечно, не считать нас троих. Каждый человек, попадавший в зону видимости Кукушкина, являл собой живое воплощение энтузиазма и работоспособности. Даже парень, дежуривший у входа на огороженную территорию, выглядел так, будто торчать на солнцепёке и сторожить вход было его мечтой детства — которая только что осуществилась.
И надо сказать, посмотрев на мэра Алтарного вживую, я сразу как-то понял, и почему Алтарное процветает, и почему тут всё работает, несмотря на общечеловеческую безалаберность и разгильдяйство. И даже догадался, почему несмотря на все усилия «кукушкиных», самостоятельные группы растут в городе, как грибы после дождя.
Всё дело в том, что правитель тут — жестокий тиран. Который заставляет всех работать.
И самое удивительное, что он только что заставил работать меня… Причём выпроводил из города совсем не в ту сторону, в которую мы планировали идти. И совсем не с той целью, которую мы накануне себе выбрали.
Мы-то собирались искать материалы для инструментов, добычу для охоты и всё необходимое для выделки шкур — чтобы не плевать на них толпой, как в прошлый раз. А теперь нам предстояло найти таинственного Намжор… Намжал… Нам-как-его-там-зачем-такие-имена-придумывать?! Это же ещё хуже Евпатия Серафимовича Сиковобылова!
В общем, мы будем искать пропавшие камни. И куда-то запропастившихся каменотёсов….
— Вано, а чё этакое было? — слабым голосом уточнил Трибэ, когда мы уже оказались далеко от злосчастного навеса.
— Чо было?! Мэр это был! — сообщил догадливый Мелкий.
— О! Спасибо, капитан Очевидность! — не удержался Трибэ. — Я как-то заметил, что это был мэр!
— Ну а чо тогда спросил? — удивился гопник. — Ваще чот ты непос… Непоследовательный!
— Это я непоследовательный?! — возмутился Трибэ. — Ты сначала вникни в вопрос, а потом отвечай!
— А ты, типа, вопросы правильно научись задавать! — не остался в долгу Мелкий. — Натурально как спросил, так я тебе и разъяснил!
—
— Да отстань ты от него! Видишь, он авторитетом контуженный!.. — заржал вредный Мелкий.
— Да ну тебя! — отмахнулся Трибэ и дальше шёл молча.
А я просто шагал к нашему лагерю, игнорируя все лишние раздражители, и пытался понять: как так получилось, что меня только что подписали на то, что мне было совершенно не нужно? И как я подписал на это всю нашу группу, ломая заготовленные планы?!
Дневник Листова И.А.
День тридцать четвёртый. После того, как во всём сознался
— Ладно, это не проблема! — пожал широкими плечами Чемодан после моего рассказа. — Какая вам разница, в какой стороне от города искать материалы?
— Ну, если ты не заметил, у нас теперь ещё пара дел наклюнулась! — напомнила Кострома. — А мы хотели материалы побыстрее найти. То, что в капсулах сохранили, уже подходит к концу.
— Задание мы от мэра получили? Получили! — рассудительно проговорил Сочинец. — Нас заметили? Заметили! Одной проблемой меньше!
— Двумя больше… — мрачно заметил я. — Первая — найти камень. Вторая — вспомнить имя этого Намож-как-его-там… Это только Иваныч его без запинки мог дважды выговорить.
— Сам представится, — успокоил меня Дунай. — Не о том думаешь!
— А о чём ему ещё думать? — усмехнулся Чемодан. — Он сейчас вообще к мыслительной деятельности неспособен!..
Надо сказать, он был прав. Встреча с разъярённым мэром Алтарного оказала на меня неизгладимое впечатление, оставив после себя глубокую моральную травму. Возможно, идиотизм «кукушкиных», на который намекал мэр, был связан именно с постоянными моральными контузиями. Не успевали, так сказать, восстановиться.
— Думаю, что тянуть с выходом не станем! — решительно заявила Кострома. — И состав рабочей группы менять не будем. Просто возьмём рационов побольше. Бог его знает, сколько там до этих каменотёсов идти…
— Правильно! — согласился Дунай. — Нечего тянуть! Давайте я Шрама с собой возьму? А сестёр его тут оставим.
— Бери! — согласился я. — Лишним не будет…
— Тогда поднимайте, мужики, свои задницы, и айда в дорогу! — Кострома решительно поднялась. — Нечего тут сидеть и рефлексировать… А ты, Вано, давай, в себя приходи…
Дневник Листова И.А.
День тридцать четвёртый. Вверх по течению
Если честно, плохо помню, как покидал Алтарное. Я пришёл в себя, только оказавшись вне пределов города: слушая умиротворяющий стрёкот насекомых, шум ветра и журчание реки…
Лидер города оказывал на людей прямо-таки магическое воздействие. Как там сказал Мелкий? Авторитетом контуженный? Ага, вот именно! Прямо-таки в цель попал! Иваныч умел накатывать внезапно и неотвратимо — как шторм, как ураган, как цунами, как разъярённый медведь…