Центр силы
Шрифт:
А я скинул рюкзак и, отвлекая огонь на себя, кинулся вперёд с топором наперевес. В этот момент Дунай как раз прицеливался из винтовки. Остальные заняли укрытия, двигаясь перебежками.
Я ждал выстрела из ружья…
Я ждал боли и готовился героически принять пулю…
И каково же было моё удивление, когда я уже пробежал с топором пятьдесят метров, отделявшие нас от воров, а парень с винтовкой только начал заново подниматься из-за камня. И никто не пытался стрелять по мне из ружья из-за второго валуна!
Я успел заметить тёмные
В этот момент Русый метнулся в сторону другого валуна. И через секунду оттуда раздался истеричный визг.
Когда я подскочил, то увидел, что мой питомец держит зубами за горло испуганную девушку, на плече которой висят ружья. Она уже не визжала, а тихо скулила — но Русый, умничка, не сжимал челюсть. Он просто крепко держал.
Ещё не веря, что погоня закончилась, я медленно опустил топор. И тут же махнул нашим.
— Всё, добегались! — сообщил я девушке. — Но ты этому особо не радуйся!..
Я взялся за лямки ружей и стянул их с руки пленницы. Она, к счастью, совсем уж глупой не была. И не стала сопротивляться. Тем более, острые зубы моего дурного питомца ещё держали её за горло.
А потом подоспели наши. Русого похвалили и отогнали. Девушку — надёжно скрутили. А её спутника с дыркой в голове — на всякий случай проверили. Но, как и ожидалось, тот был мёртв. С дыркой в голове всё-таки сложно сохранять функциональность. Да и СИПИН уже начислил Дунаю баллы.
— Синица!.. — вспомнил Тихон прозвище девушки. — Она же Аня Синицына. Сестра Димана.
Витя кивнул, а вот нам потребовалось объяснение. Впрочем, оно было довольно предсказуемым… Дмитрий Синицын был работником мэрии и состоял в группе Кукушкина. И свою сестру он пристроил туда же на работу.
Я не понимал только одного: почему они не отстреливались в три ствола? А потом, уже потеряв первого сообщника, в два? Ведь могли же!
И это был мой первый вопрос к девушке. Правда, ответ оказался очень прост: у них банально не было патронов. Где-то там всё ещё была спрятана моя сумка с боеприпасами к ружьям и винтовкам. А стрелять мог только третий участник их банды — Данила. Тот самый, которому Дунай только что башку прострелил. Он, оказывается, заранее купил пару десятков патронов на Алтаре Вознаграждения.
— Надо вернуться! — сообщил я. — Патроны точно там.
— И своих по пути заберём, вместе с пленником… — согласился Витя. — Короче, так и так возвращаться. А потом я очень хочу задать двум уродам пару серьёзных вопросов.
Он покосился на девушку, а та, поймав его взгляд, зябко поёжилась.
— И пока их не защищает их группа, задавать вопросы я буду предельно жёстко! — нахмурился он. — Поняла, Синица?
— Да…
— Вот и хорошо… — и Витя так недобро улыбнулся, что даже мне стало страшновато.
Глава 21. Определённо, политико-философская
Дневник
День пятьдесят восьмой. Ты кто такой?
По мере того, как мы возвращались к месту схрона, с двумя ворами происходили удивительные метаморфозы. Что Аня, что Павел — униженные и подавленные в первый момент — теперь казались всё более и более уверенными в себе. Расправляли плечи, поднимали головы, гордо смотрели куда-то вдаль.
Они ещё и пошептаться успели, прежде чем их одёрнули и развели в стороны. При этом людей Вити оба пленника хоть немного опасались. Поэтому не позволяли себе огрызаться, когда их подталкивали вперёд. А вот когда Павел решил отстать, и его подтолкнул Дунай — тот с едва заметной ухмылкой толкнул нашего здоровяка в ответ.
«Бум!» — плохо он знал Дуная.
— А-а-а-а! Ты что творишь?! — взвыл Павел, обнаружив себя на земле с разбитой губой.
— Эй, слышь ты! — поддержала его Аня. — Ещё раз его тронешь…
Дунай поднял тяжёлый взгляд на девушку, и та всё-таки замолчала, чтобы не провоцировать. Но в её глазах открытым текстом читалось, что удар по Павлушиной морде она не забудет.
А сам Павел потом ещё долго бормотал себе под нос. Что-то про то, что он этого так не оставит и обязательно будет жаловаться. Ну а я шёл и тихо охреневал от наглости этих двух кадров… Определённо, труп третьего сообщника их ничему не научил. А девушка и вовсе стала чувствовать себя неприкасаемой: огрызалась, хамила, возмущалась, жаловалась…
Все члены нашего отряда молчали, перебрасываясь короткими фразами. Чувствовалось, что между моими и Витиными людьми то ли чёрная кошка пробежала, то ли глубокая тень пролегла. И мне это не нравилось — тем более, что я не знал причины. Мог только догадываться. В общем, надо было как-то возвращать взаимопонимание, пока не дошло до перестрелки.
А ещё меня занимал вопрос: где мои патроны? Судя по тому, что мне рассказали, я унёс вместе с оружием целый боезапас. Если учесть, что каждый винтовочный патрон стоил сто баллов, а каждый ружейный — пятьдесят… В общем, моя жаба выла и стонала при мысли о том, что где-то такое сокровище надёжно припрятано.
Слишком уж надёжно…
Но вскоре я понял, что логика обдолбанного Вано была проста: вот труп — это штука заметная. Штука заметная — значит, делай заначку. Не хватает трупов? Придумай, как из одного сделать два! Значит, патроны надо было искать где-то рядом с тушей.
Вот только время шло к закату, а мы, как ни спешили, вернуться не успевали. Уж очень долгой выдалась погоня. И очень уж далеко от перевала мы ушли. Пришлось искать на склоне подходящее место для ночёвки.
К сожалению, со стороны моря наши горы как будто огромным языком лизали. Ни навесов, ни нормальных уступов, ни плоских ровных участков. А те немногие, что встречались, были слишком малы для нашего отряда.