Центральная реперная
Шрифт:
— Да, Сергеев. Дело ты предлагаешь, — наконец высказался главный инженер после затянувшегося молчания. — На мой взгляд, твоя идея самая плодотворная. Так как направление движения пыли известно, мы на ее пути поставим пылеуловитель! Всем понятно?!
Он это так грозно сказал, что все вокруг уверенно закивали. Дескать, мысли начальства с полуслова понимают и сразу их в дело пристраивать начнут.
— Мне непонятно, — влез я. — Из чего вы этот уловитель делать будете?
— Эх, Сергеев! Сам же придумал и сам же сообразить не можешь. Мы сеть растянем на пути пыли. Вот она до станции
Буквально назавтра пришел проект. Бригадиры всех бригад собрались, стали монтажные схемы рассматривать и языками цокать. Не знают, с чего начать и как подступиться. А еще между собой договориться — кто на себя эту работу возьмет. На первый взгляд, выработка небольшая, оплата тоже не ахти будет. Но делать надо. Потому что совсем уходить отсюда не хочется. Столько же труда вбухали и всё напрасно? Нет, неправильно это. Труд свой ценить надо.
— На работу когда выходить? — спрашиваю.
Они ко мне головы повернули, сумрачно так посмотрели и говорят, чуть ли не хором:
— Вот уже и добровольцы появились…
— Какие добровольцы?! Вы обшивку станции видели? День, два — дырки появятся! Мне жить хочется! Зачем мертвому куча денег?
Немытов губами пожевал и подытожил:
— Так и быть. Мои пойдут. Раз уж такие активные. Только, Василий, не обижайся, если тебе ребята несколько слов скажут. После зарплаты.
— Ничего, не обижусь. Сам с ребятами поговорю.
Поговорил. Поняли. Поддержали.
Я так рассудил: накроется станция — вообще работы не станет. Никакой. Эвакуироваться придется. Где потом работать — неизвестно, никто о новом месте работы еще не договаривался. Это ж гораздо большие потери получатся, чем по пониженной ставке работать. Сейчас потерпим, зато потом свое возьмем. Перспективу видеть надо.
Однако директор решил, что одного способа защиты недостаточно. Сеть — сетью, а пока ее не построили, надо на саму станцию что-нибудь защитное напылить. Или приклеить. Или что другое — пусть технологи думают.
Придумали, конечно, и довольно быстро. Аппараты для напыления подготовили, защитным гелем баллоны наполнили и отправили бригаду наружу — красить. На окраску китайцев привлекли. Они ребята дотошные, ничего не пропустят. Конечно, перерасход материалов. Но не считать же расходные материалы, когда речь и живучести станции идет. К тому же, Широков обещал еще утеплителя заказать, из которого гель сделали.
С материалом для сети тоже удачно получилось. Он у нас на складе лежал, не знали, как избавиться. Контейнеры к нам упакованными приходят. Поодиночке их таскать смысла нет — надо иметь движки маломощные и много. Удобнее один и большой. Поэтому контейнеры связывают пачками по шестьдесят четыре штуке и в сетку заворачивают, чтобы случайно не разлетелись. Обратно упаковочный материал никто везти не хочет. Транспортники предпочитают что-нибудь посущественнее взять: астероид с редкими металлами, например. А упаковка вторичному использованию не подлежит, ее утилизировать надо. Поэтому удобнее сложить все эти сетки и тросы в пустой ангар, чтоб космос не засоряли, и забыть о них на время.
Теперь вспомнили. Удачно, надо сказать. Если на Земле заказывать, сеть бы к нам пришла, когда б от станции ничего не осталось, одна пыль. И даже не из-за бюрократии, а чисто по времени: полет туда, заказ нужного материала с выверенными характеристиками, бесконечный контроль на всех фазах производства и выдачи, потом загрузка, полет обратно, монтаж. Месяца три на всё б потратили. А тут Потапов набросал эскизик на коленке, и давай, ребята, монтируй, соображай.
Вот он сам когда-нибудь пробовал по своим писулькам работать? Нет, он-то, может, и разобрался бы что понаписал и то — вряд ли. Скажем, та закорючка около центра — деталь сети, или у Потапова руку случайно повело? Приходится с каждым дурацким вопросом к нему летать и уточнять.
Если бы меня так часто об одном и том же спрашивали, я б наверно давно уже всех спрашивающих послал подальше. Или стукнул кого-нибудь. А главный инженер терпит. И по десять раз объясняет, чтоб дошло. Чтобы до всех дошло. Потому что дело — на первом месте. От дела — жизнь наша зависит.
Вторая бригада нам материал подготавливает — не остались в стороне, всё-таки, — а мы его хитро соединяем. Тросы всякие, ленты, направляющие — сам черт ногу сломит. В центральной части многоместный спасательный модуль установили — управляющий центр. Вокруг него всё и наращиваем. Если издаля посмотреть — прямо, как паук паутину плетет. Такую же дырявую.
Это мух ловить паутина хороша, потому что липкая, а добыча много крупнее ячеек. У нас же пыль совсем мелкая — свободно сквозь ячейки пройдет, не задержится. Конечно, об этом Потапову думать надо, но у меня же беспокойство! Я от раздумий сон практически потерял. Тут, пока не выясню всё досконально, не успокоюсь. Поэтому, едва смена закончилась, пошел к главному инженеру.
— Хороший вопрос ты, Вася, задал, — ответил Потапов. — Да только я уже это дело продумал. Опоздал ты со своими сомнениями. Раньше надо было сомневаться, когда идею толкал.
— И как же ловить?
— Я тебе не буду сейчас рассказывать. У меня и без того дел по горло, кроме, как просветительством заниматься. Я лучше спать лягу и высплюсь.
— Я тоже выспаться хочу! У меня бессонница от сомнений!
Потапов щекой подергал, вздохнул и негромко так:
— У тебя какое образование? В физике кумекаешь?
Образование у меня не очень было. Не той направленности. Я так Потапову и сказал. Он опять вздохнул и нехотя просветил:
— Ю-2 пыль электризует. С определенным зарядом. Достаточно по сети нужный заряд пропустить, как пыль к ней притянется. И осядет.
— Сколько ж пыли будет?! Сугробы! Ее ж убирать надо, а то сеть порвется!
— Не порвется, — отмахнулся Потапов. — Однако тут другой момент — прохождение сигнала. Если много пыли будет, сквозь ее толщу мы ничего не наэлектризуем. Поэтому убирать придется. Ясно?
— И кого в уборщики?
— Ну, что ты такой настырный? Добровольцы пойдут. Или гланги те же. Найдем желающих, не бойся.
Успокоил меня. Я как представил, что гланги на сеть выходят, в каждом щупальце по лопате, сразу полегчало. Еле добудились утром, чтоб на работу идти.