Центровые

Гомельский Александр Яковлевич

Самой яркой фигурой на площадке был Никитин. Он вел команду вперед, боролся без устали, отдавал всего себя, в общем сражался. Не выдержал даже Александр Ефимович Кандель, звезда первой величины. В одном из эпизодов, когда Кандель в очередной раз проиграл Володе, он в сердцах сказал: «Нет, я все–таки тебя побью», Александр Ефимович только после матча узнал, что его неуступчивому и отнюдь не пугливому сопернику лишь 19 лет.

Победа, однако, не принесла волгоградцам большого успеха. В итоге они заняли третье место. Но как–то так вышло, что на награждении волгоградцам вручили серебряные медали вместо бронзовых. Никитин же свою медаль, когда ребят попросили заменить комплекты, так и не отдал: «Мы же обыграли свердловчан. Значит, заслужили», — упрямо твердил он. Так и не поддался

на уговоры и увещевания.

Прогресс Володи был естественным и неизменным. Все говорило о том, что он поднимется на вершину. Данные у него были такие, что вполне мог оказаться в составе той золотой сборной, что выиграла чемпионат мира, олимпиаду. Ведь были же в ней его товарищи Болошев и Жигилий. Но мы забежали вперед… В 1966 году Володя стал чемпионом Европы среди юниоров и был одним из лучших в сборной СССР, возглавляемой Сергеем Башкиным и Юрием Бирюковым, хотя за нее выступали такие в будущем звезды нашего баскетбола, как Сергей Коваленко, Анатолий Крикун, Виталий Застухов, Алексанр Болошев, Михаил Коркия, Анатолий Поливода… Володя тем не менее играл в ней первую скрипку. Это тоже убеждает меня в том, что его будущее могло быть совершенно фантастическим. В этом же уверены и тренеры той юниорской сборной, и мой брат Евгений. Чем–чем, а талантом судьба Володю не обидела.

Когда волгоградское «Динамо» расформировали, перед ведущими баскетболистами встал вопрос: куда идти? Блик и Сидякин выбрали ЦСКА, а Никитин и Болошев сказали моему брату: «Куда вы, Евгений Яковлевич, туда и мы». И оказались в «Динамо» московском, которое в их лице сразу приобрело очень перспективных игроков. Команду тогда тренировал Виктор Петрович Власов. И она, хоть и была крепким середняком, на большее не претендовала. Явно не хватало старожилам клуба — Петрову, Полякову, Шаламову, Цинману — настроения. С Болошевым и Никитиным, а затем и вернувшимися в родные пенаты Сидякиным и Бликом «Динамо» сразу стало одним из лидеров нашего баскетбола. Что было характерно в то время для игры Володи Никитина? Бегал он с трудом, эдакими прыжками. Чтобы набрать достаточную скорость, ему нужно было вдоволь набегаться до матча, а уже в ходе игры рывок у него получался только как бы с разбега, т. е. стартовой скорости у него не было, а дистанционной в общем–то владел. Поэтому разминка была важна для него, как ни для кого другого. Дело не только в том, что центровым вообще сложнее в этом плане, хотя, конечно, при росте 210 сантиметров, какой был у Володи, разминаться надо особенно хорошо, продолжительное время, чтобы основательно разогреться, привести себя в рабочее состояние, обезопасить от травм. Но Володе еще ужасно мешал шип в пятке, который в итоге и заставил его раньше времени уйти из баскетбола и не дал поиграть по–настоящему на высшем уровне. Длительная разминка помогала ему на какой–то период «выключать» проклятый шип из игры…

Замечательное качество Никитина — крепкая хватка. В юности он много занимался охотой, рыбной ловлей. работал по хозяйству, причем зачастую в одиночку. Так что физически он был развит отменно. И особенно сильными были у него руки. Естественно, тот, кто сталкивался с Никитиным, испытывал массу неприятных ощущений. Если уж Володя хватал своими длиннющими руками мяч под щитом, партнеры могли быть спокойны: не отдаст противнику ни за что, не выбьют у него мяч, не отберут. Поэтому они сразу бежали вперед. Ведь никуда, кроме них, мяч не денется, Володя обязательно отдаст его партнерам.

У многих других центровых из–за слабых кистей создавались (и создаются) проблемы с борьбой за мяч. А у Володи мяч и кувалдой не выбьешь. В этом плане, пожалуй, он один не уступал феноменальному Канделю. Зато Володя превосходил Александра Ефимовича в росте и был значительно моложе. Вот и представьте себе, каким же был этот гигант…

Блестяще сыграл Володя на спартакиадном турнире 1971 года. Жесткий, злой, он даже не уступающего ему в мощи (не говоря уж об опыте, авторитете, известности) Толю Поливоду заставлял обегать то место, где располагался под щитами.

Легко было взаимодействовать с Володей при контратаках. Никитин организовывал отличные прорывы: как я уже

говорил, схватит мяч и сделает точную первую передачу, что от него и требовалось. Пользовался хорошим средним броском прямо против щита. Бросал и в прыжке, и с поворотом, владел неплохим крюком. В общем, его трудно было удержать.

Но «коронкой» Никитина были трехочковые броски. Да, да, не удивляйтесь: хотя и не существовало еще красной линии, бросок из–за которой приносит три очка, Володя как раз и забивал по три. Делалось это так. С помощью своей удивительной цепкости и силы он, как никто другой, умел заставить соперника сфолить при его, Никитина, результативном броске. Свисток, фол. А мяч–то уже в кольце. И отправляется спокойненько Володя пробивать еще один штрафной. Реализует — вот вам и три очка. Много он таким образом добыл очков, хотя никогда их не считал и не обращал внимания, сколько же он лично заработал за матч. Наоборот, все время искал своих быстрых крайних — Сидякина и Блика (к сожалению, как я уж писал, в такой же манере действовал и второй центровой динамовцев — Болошев, а это снижало эффективность нападения бело–голубых, ослабляло мощь их атак), которые как раз и выделялись неуемным желанием забивать. Поэтому играть с ними всем было нелегко: мяч у них не допросишься. Володя это спокойно переносил, бежал к чужому щиту на подбор, столь же невозмутимо возвращался к своему, если атака бесшабашных краев срывалась, и, казалось, получал от такой игры удовольствие.

Всегда он стремился оказаться там, где требовалась его помощь. В обиду он никого из своих товарищей не давал и обидчиков не прощал. В трудных ситуациях он был тут как тут. Такой центровой был просто незаменим. И играть бы ему в сборной, добывать победы, в том числе самые–самые громкие, но тот злосчастный шип все же дал о себе знать. Да и колени стали побаливать.

Устроили мы ему консультацию у знаменитого хирурга Башкирова. Доктор посмотрел да и сказал: «Оставьте вы его в покое. На среднем уровне он играть сможет, а большего от него требовать нельзя, иначе надорвете человека…»

Володе о приговоре медицины ничего не сказали, но он и сам все понял. Умница, толковый парень, эрудированный, серьезно учившийся даже в пору постоянной занятости баскетболом, он без малейших поблажек закончил юридический факультет Казанского университета и сейчас работает следователем. Владимир не нуждался в утешениях, предпочитая горькую правду. Рассудительный, он все взвесил, оценил и понял, что, как ни печально, баскетбол для него отныне закрыт. Играть вполсилы Володя не хотел и не умел, а быть балластом, вызывая сострадание и довольствуясь подачками, — даже подумать о таком не мог. Так что после визита к Башкирову Володя спокойно сказал: — Спасибо всем за все. Баскетбол принес мне много счастья и радости. Но, видимо, не судьба… И ушел. Вернулся в Казань, не разводя сантиментов, не вынося сюсюканья и пустых сожалений. Как был, так и остался твердым, сильным, надежным человеком.

Виктор Петраков

Его детство и юность прошли в Киргизии, куда перебрались Витины родители из Поволжья. Мальчик был высоким, крепким, энергичным, поэтому буквально с первого класса стал заниматься спортом. Перебрал немало видов, больше других увлекался борьбой, волейболом и модным тогда культуризмом. А лучший друг Вити — Володя Трунов занимался баскетболом. И когда Витя к десятому классу вытянулся выше всех сверстников, приятель позвал его с собой в детско–юношескую спортивную школу фрунзенского «Динамо». Там под руководством Леонида Михайловича Губарькова Виктор Петраков и делал первые шаги в баскетболе.

Витя обещал вырасти в очень высокого человека. Ведь его отец, Степан Григорьевич, был значительно выше среднего роста (191 сантиметр). Но сын быстро обогнал родителя, в 15 лет рост его был уже 195. Причем так резко прибавил он за какие–то три месяца.

Я увидел его на Спартакиаде народов СССР 1971 года, где Петраков выступал за сборную Киргизии. Признаюсь, понравился он мне. К тому же я особенно пристально наблюдал за игрой центровых, поскольку, как ни удивительно, в ЦСКА с этим амплуа были определенные сложности в то время.