Центровые

Гомельский Александр Яковлевич

Широкоплечий, здоровый, сильный, Витя вполне мог подойти ЦСКА. Да и пора ему было выходить на авансцену из баскетбольной провинции. В Киргизии баскетбол особой популярностью не пользовался, а Вите шел уже 23-й год. Сезон–другой, и нечего было ждать от него прогресса. Он это понимал и в ЦСКА перешел с радостью.

О своем переходе никогда не жалел. Больше того, Виктор убежден, что лучшие годы своей жизни он провел именно в баскетболе, именно в составе армейской команды, которая дала ему возможность стать человеком в полном смысле слова, вырасти интеллектуально, получить профессию. Повидал он мир, участвовал в массе крупнейших турниров (в том числе за сборную на чемпионате Европы-77), а в ЦСКА в итоге оказался самым титулованным баскетболистом, хотя в сборную привлекался сравнительно редко. Двенадцать сезонов провел он у нас и стал за это время 11-кратным

чемпионом СССР — неофициальный и своеобразный, но тем не менее очень почетный рекорд, говорящий о многом. Единственное опасение перед приходом в нашу команду Витя высказал мне сразу: он боялся, что затеряется среди именитых партнеров и будет вынужден большую часть времени сидеть на «банке». Я же твердо пообещал ему, что играть он будет, и играть много. Однако, в свою очередь, потребовал от него безусловного подчинения. И Витя почти не давал повода для огорчений. Только трудолюбием сумел он сделать из себя личность в баскетболе. Явно уступая по природным данным таким талантливым ребятам, как Сидякин или Шукшин, которые раньше него появились в большом баскетболе, Петраков в итоге догнал и даже значительно опередил их в мастерстве и след оставил намного более заметный, нежели они.

Прекрасное качество Петракова, редкое для игрока, бывшего на виду, — самокритичность. Трудяга, каких мало, Витя всего себя отдавал игре, команде, забывая о себе. И вот он считает, что единственное наше поражение в чемпионатах страны, которое мы потерпели в бытность Петракова в команде, целиком на его совести. Хотя по этому поводу можно спорить.

То был легендарный матч с ленинградским «Спартаком» в 1975 году. Мы вели с преимуществом в 17 очков. И тут в безобидной ситуации Витя, что на него совершенно не похоже, локтем ударил Сашу Большакова. Можете себе представить реакцию зала, да и судьи отреагировали соответствующе. Но самое главное, инцидент удручающе подействовал как раз на армейцев. И в итоге мы уступили победу. Казнит себя Витя за это до сих пор. И тем не менее он в буквальном смысле слова влюблен в ту команду, которая у нас тогда была. И считает ее сильнейшей за всю историю не только ЦСКА, но вообще за всю историю советского клубного баскетбола. А ведь ему в ней приходилось нелегко. Действительно, его окружали звезды, на которых Витя пытался равняться, подчас в ущерб себе. Он мог много забивать и любил это делать… Хотел Витя и водить, и пасовать, как наши «технари–маленькие». Я же требовал от него совсем другого и иногда намеренно давил на него. Он должен был трудиться на партнеров — Сергея Белова, Милосердова, Жармухамедова, Евгения Коваленко. Как Виктор говорит теперь, «вы обломали мои углы», что признает правильным. Когда ЦСКА заиграл в быстрый баскетбол с акцентом на прессинг (у нас появились такие резкие, техничные и координированные ребята, как Ковыркин, Едешко, Еремин), Витя сразу принял такую игру, нашел себя в ней. Он был ударной рабочей силой под щитами и получал удовлетворение от этой роли.

Петраков действовал самоотверженно, хотя иногда и грубовато. Не намеренно грубовато, а из–за того, что не хватало реакции да и школу прошел в молодости не слишком хорошую. Зато никого и ничего не боялся. Невероятно полезен был при опеке соперника, именно он попеременно с Ковыркиным держал Сашу Белова — и довольно удачно. Несмотря на свой высокий рост — 202 сантиметра, здорово играл на перехватах, улавливал момент и, как гладиатор, не щадя себя, бросался на мяч. Может быть, внешне его игра не впечатляла, но в страстности, энтузиазме, горении Петракову не откажешь. В жизни Витя был во многом другим: мягким, открытым и, как и на площадке, контактным. Недостаток свой видел в неумении сказать «нет», в безотказности. Распылялся, долго не мог отделить важное от пустого, из–за чего терял массу времени. Переживает это по сей день.

Кумира, насколько я знаю, у Вити не было. Вернее, это какой–то собирательный образ: по напористости, мощи ему больше других нравился Поливода, по технике, интеллекту — Саша Белов. Такими хочет видеть и своих учеников. Виктор мечтает о тренерской деятельности, есть у него любопытные идеи и, что самое главное, думает начать с работы с детьми. Похвальное желание, выделяющее его среди многих игроков, заканчивающих карьеру и сразу стремящихся брать команды мастеров. А практика показывает, что с налета тренерами не становятся. Надеюсь, у Вити Петракова будет по–другому. Задатки для этого у него, безусловно, есть.

Андрей Лопатов

Его появление в большом баскетболе было довольно необычным.

Андрей начал заниматься спортом в Инте у тренера Юрия Петровича Велиякина по настоянию родителей. Хотя и Вячеслав Андреевич, и Надежда Филипповна небольшого роста, сын у них рос как на дрожжах. В 15 лет — уже 192 сантиметра, а в итоге получилось 206. Мама играла когда–то в волейбол, а сына тем не менее видела баскетболистом. И вот будучи как–то проездом на юг в Москве–было это в 1972 году, — вся семья Лопатовых явилась ко мне в ЦСКА. Родители попросили посмотреть их Андрюшу на площадке, причем подчеркивали, что хотят доверить сына только мне, что играть он должен только в ЦСКА. Что ж, такое доверие приятно, однако это никоим образом не повлияло на мою объективность. А сомнений относительно перспектив Лопатова хватало.

Да, он был высок, но уж слишком слаб, да и массы ему не хватало (вес всего 79 кг). Сутулый, робкий, малосильный — таким был Андрей. Поставь рядом с тем длинным худющим юнцом сегодняшнего Лопатова — трудно поверить, что этот красавец атлет и есть тот самый Андрюша. А тогда забот он мне доставил немало, внимания требовал, как ребенок. Он и был как бы моим сыном, сил на него я положил немало. Но не зря. Сначала он сидел в глубоком запасе, потом постепенно играл все больше и больше, в 1976 году выступил на юниорском чемпионате Европы, а через два года после этого одновременно вошел в основной состав и ЦСКА, и сборной СССР.

Был Анджей, как его с тех пор называют и игроки, и тренеры, и судьи, и болельщики, и друзья, на чемпионатах мира в Маниле и Боготе, на Олимпиаде в Москве, участвовал в четырех чемпионатах Европы. Как видите, прогрессировал небыстро, но неуклонно и место в лучшем клубе страны и в сборной занял прочно и надолго. Играл много, хорошо, стабильно, побед на его счету было немало…

А сам Андрей больше помнит неудачи. Конечно, ему приятны воспоминания об успешных для него, для команды играх на европейских первенствах 1979, 1981 и 1985 годов, мировом — 1982 года, однако до сих пор гложет его горечь поражения от югославов в Маниле.

Лопатов, будучи ярко выраженным вторым центром, особенно удачно играл тогда, когда в форме был Володя Ткаченко. По мнению Лопатова, Ткаченко хорош потому, что не обижается на подсказки, спокойно воспринимает советы, неплохо они и понимали друг друга. И вообще, Андрей любит играть с такими баскетболистами, которые добры в игре, готовы к взаимопониманию — Йовайша, пока был полон сил и не уставал. Тараканов, Еремин. Много ему дал Белов (Сергей, конечно), в постановке броска прежде всего.

А нашел Андрей себя на линии штрафного, где как раз в роли второго, вспомогательного центра очень опасен и полезен. Он научился подбирать (и упрямо лезет на щит, ловко проныривает сквозь руки соперников и партнеров) и забивать с отскоков. Особенно хорошо он так действовал до целой серии травм, последовавших, как назло, буквально одна за другой. Рядом с Ткаченко и Белостенным, а позже и с Сабонисом Лопатов был как нельзя более естествен, необходим, а когда был в форме и играл ярко, то и незаменим.

Судьбой ему было уготовано нелегкое испытание. Две тяжелейшие операции на коленном суставе пришлось пережить Андрею за короткий промежуток времени: сначала в турне по США, затем во Франции. Другие после таких операций сходили с арены (вспомним Володю Андреева, Сашу Петрова), а Андрей поднялся, продолжал играть, возвратился и в сборную. Продолжает играть и сегодня (когда писалась книга, Андрею было 29 лет, причем я не считаю, что его потенциал исчерпан).

Другое дело, что Лопатова зачастую заставляли играть на несвойственной ему позиции. Ему пришлось уйти далеко от щита, где он несколько потерялся. Правда, Андрей хорошо технически вооружен, грамотен, владеет целым набором приемов и бросков, в частности и своеобразным крюком, поэтому польза от него все равно была на любом месте. Но уже не такая, как прежде. И он несколько сник, из–за чего перестал привлекать внимание и тренеров сборной.

А сам Андрей считает, что на прежнем месте, в прежней роли мог бы играть сильнее, в том числе и в сборной. По его собственному признанию, доверие его всегда окрыляло. Он играл спокойнее, четче, увереннее. Опытный Лопатов хорош при опеке центровых соперников, причем его не смущают их рост, масса, авторитет. Он всегда готов к борьбе, даже против Сабониса.

Слабое место Андрея — вспыльчивость. Загорается он, как спичка. И если на мои замечания реагирует нормально (вернее, заставляет себя так реагировать, сдерживается), то на других огрызается, критику воспринимает болезненно и нетерпимо. И даже с годами характер у него не изменился.