Центурион
Шрифт:
– Идеалист. Не я идеалист – вы. А как насчет способа выиграть свой бой совсем без боя?
Стриж пожал плечами.
– А разве такое возможно?
– Мне кажется, вполне. Но сначала позвольте задать вам странный вопрос – сколько ныне здравствующих потомков у Иеремии Фалиана?
– Занятный оборот дела. Дед, крепкий как стальная балка, прожил семьдесят с лишним лет. Законных потомков по мужской линии не осталось – последним был Мюф Фалиан. Но у старика с полдюжины дочерей, каждая родила по полдесятка ребятишек,
– Отлично! А теперь слушайте меня внимательно…
Когда довольный Хэри Майер ушел победителем, Стриж попросил Белочку задержаться.
– Джу, только не пытайтесь меня обмануть, эта идея пришла в голову не Хэри Грубияну.
– Он не грубиян.
– Не важно. Сознавайтесь, что науськали философа, это был ваш план – от начала и до конца?
– Ну, допустим, а как вы догадались?
– В самой идее чувствуется подход сострадалистки! Но не только… Такое мог измыслить только человек, сам побывавший в Аномалии.
* * *
7008 год, Консулярия, левобережье Бланка-Рива.
Тихая, как крольчонок, девочка куталась в куртку из козьего меха. Кончик слишком длинного тонкого носа и округлый подбородок покраснели на речном ветру. Голая равнина по ту сторону Бланка-Рива уходила за горизонт – до самых гор. Поземка улеглась совсем недавно, оставив после себя нетронуто сияющее на солнце полотно снега. Кое-где полотно пятнали черные проплешины – остовы сгоревших или стены еще уцелевших домов. Иллирианцы не суетились, их машины, прикрытые маскировкой, словно растворились в пейзаже.
Коренастый каленусиец в белом камуфляже, в тяжелой пси-защите, со шрамом на щеке повернулся к женщине-центуриону:
– Как ты думаешь, Берта, она справится?
Центурионша Робертина Чен еще раз окинула взглядом озябшую девочку и молча кивнула, но меченый шрамом парень не унимался:
– Лучше бы нам прислали взрослого псионика, как в третью центурию. Грешно гнать на такое дело детишек – мне от этого не по себе.
– Она молодчина, да и выбора у нее нет. Если иллирианцы дойдут до Арбела, этот крольчонок первым пойдет под нож – пси-способности такой силы не прощают детям врагов.
– Все равно, не нравится мне это, – упрямо повторил меченый. – Мало ли сенсов-мужиков?
– Много, но не все они – потомки праведного Фалиана, – наставительно сказала Берта и подула на тыльную сторону озябших ладоней.
Снежная равнина за рекой застыла в холоде и молчании.
– Чего мы ждем? Дождемся, прямо сейчас пальнут из тяжелых излучателей через реку и привет праотцам – все мы тут как на ладони.
– Едва ли, войны-то у нас как бы и нет совсем – ни на словах, ни на бумаге. Мы им пока что фруктовая муха на лысине жандарма, вреда никакого и прихлопнуть никогда не поздно. Однако ж, на Арбел кроме как через Бланка-Рива не пройти. Здесь они пойдут.
Меченый
– Ну-ну…
Центурионша подмигнула.
– Не ну, если дело будет сделано и до вечера удержимся, считай – ты выжил и поймал за хвост свою удачу, то, что ты хочешь.
Меченый грустно улыбнулся, на секунду потеряв привычный имидж головореза. Он и Берта ждали, настороженно рассматривая руины, дома, поле, жидкую полосу леса, затаившийся в недобром ожидании берег.
Минуты шли. Минуты постепенно слагались в часы.
* * *
Дмитрий Фиджино крепко застегнул шлем пси-защиты, не оглядываясь, вышел из разоренного дома, оставив за спиной стены со следами сорванных гобеленов и последний избегнувший камина табурет; четко, без спешки спустился по ступеням огороженного ажурной решеткой крыльца. Диск светила едва-едва приподнялся над пологой равниной. Равнина, одетая в тонкую скорлупу свежевыпавшего снега, сияла под косыми лучами. Свежая белизна оказалась уже изрядно потоптанной – техники сосредоточенно возились возле машин.
Фиджино вытащил из поясного футляра уником. Защищенный канал молчал, колонель сверился с часами – рано. Редкие центурии каленусийцев за рекой слились с пейзажем. Фиджино осмотрелся, острый, необычный для этих мест холод заставлял стынуть лицо. У самого фундамента докторского дома аккуратно лежал длинный, упакованный в пластиковый мешок сверток. Прикомандированный накануне офицер прето перехватил взгляд колонеля:
– Земля слишком твердая, чтобы копать могилы для казненных террористов.
Младший князь Фиджино отвернулся, придавил кнопку уникома. Механики продолжали возиться у машин, розово сверкал снег, Фиджино раздражала мирная, радостная красота утра – она не вязалась с тем, что предстояло сделать. Офицер прето упорно торчал рядом, слева и на полшага сзади, именно эта позиция заставляла колонеля почти физически – спиной – чувствовать собственную уязвимость.
– Вы не хотите пройти в дом, Хорхе?
Преторианец невежливо проигнорировал вопрос.
Дмитрий бросил взгляд на полевой уником – только что отключенный экран почему-то светился, помехи мало-помалу сложились в картинку.
– Холерство – кто и зачем гонит видеосвязь по защищенному каналу? – Фиджино тут же осекся, изображение внезапно оформилось, окрепло, обрело четкость контуров…
Контуры оказались знакомыми – брюзгливое лицо его величия принцепса Иллиры не предвещало ничего хорошего. Жирный подбородок Оттона заметно дрожал:
– Подданные великой Иллиры…
– В чем дело, Фиджино?.. – встрепенулся преторианец.
– Понятия не имею – я не допущен к высоким тайнам пропаганды, – злорадно отпарировал армейский колонель. Солдаты у машин насторожились. Преторианец нервно покусывал тонкие сухие губы – он явно был шокирован.