Центурион
Шрифт:
Она кивнула старику-фермеру, лицо его показалось знакомым – уроженец Туле?
– Где все?
Старик улыбнулся, обнажив розовые десны с единственным зубом и махнул рукой в сторону окраины. Белочка беззаботно засмеялась – старик походил на огромного доброго ребенка. Она только сейчас заметила, что забыла сменить туфли на сапоги, приходилось осторожно обходить лужи ледяной воды.
На островке снега радугой переливалось маленькое яркое пятно – крылья бабочки, по ошибке принявшей зимнюю оттепель за настоящую весну. Джу подняла замерзшую бабочку, та покорно сложила крылышки, показав их бархатную изнанку, Белочка подула на находку и спрятала насекомое подальше в теплый карман.
Ближе к окраине люди стали попадаться чаще, кучки празднолюбопытных превратились в редкую толпу. Джу показалось,
Свет утра потускнел, заслоненный коричневой пеленой. Его Белочка увидела сразу, черный балахон луддитского проповедника, четкий, прямой силуэт – все это не изменилось. Прибавился только ледяной отблеск опасности, черный лед, сочетание несовместимого пугало. Незримые нити напряженного внимания связывали Его с тремя точками в толпе. Джу пробежала взглядом по нитям, отыскивая товарищей силуэта. Одним из них оказался невысокий белесый парень, вторым – плотная стриженая девушка с выпуклым лбом. Их ауры пылали – не так ясно, как у псиоников, скорее, просто крайним напряжением душевных сил. “Силуэт” был главарем, на этот счет не оставалось никаких сомнений, Белочка прикоснулась к чужому, враждебному разуму – он был холоден как снег. “У него есть с собой нечто, и это что-то – опасно.”
На размышление ушло несколько драгоценных секунд. Почему никто из псиоников не видит опасности? У этих людей есть при себе прикрывающая защита – поняла Джу, не пси-шлемы, что-то маленькое, такое устройство можно носить на теле. Она продвинулась вперед, лавируя в толпе, “силуэт” полуобернулся, его лицо казалось мучительно знакомым. Где? Когда? Холодный воздух зимы, островки нерастаявшего снега – все это словно бы исчезло. Снова шелестели серебристой листвой пирамидальные деревья Параду, шумело море, хрустел под шагами мелкий коралловый гравий дорожки. “Вы зря бегали, свободная гражданка – вы создали нам и себе кучу неприятностей.” Эшли Эндин! Белочка задохнулась от страха и, одновременно, от предвкушения опасности. Что делать? Позвать на помощь? Стриж недалеко, но отделен от нее плотной, сгрудившейся толпой. Охрана в толпе наверняка присутствует, но пока Джу подберется к людям безопасности, непоправимое уже случится. Эшли казался ей натянутой струной, взведенным курком, стрелой, готовой сорваться с тетивы. Попробовать связать его наводкой? Джу уже знала, что сумеет сломать неизвестную защиту, мешало другое – еще
Натянутая, прямая спина Эшли казалась непроницаемой, даже в балахоне луддита в нем было нечто от аристократа. Толпа немного расступилась, повинуясь тем неведомым законам, которые управляют потоком, ветром или скопищем людей. Террорист снова обернулся, отыскивая взглядом помощников, обернулся медленно-медленно, с той ленивой неотвратимостью, с которой начинает свое падение камень. На этот раз Эшли встретился взглядом с Белочкой.
– О!
Джу увидела, как молниеносно изменилось его лицо Эндина, рука его метнулась к складкам балахона в ней моментально оказался даже не пистолет – небольшая коробочка, Эшли сделал неуловимый жест, Джу поняла – он придавил и удерживает кнопку пуска.
– Бегите!
Люди ошарашено обернулись на пронзительный крик женщины в желтом плаще. Кто-то шарахнулся в сторону, другие замерли на месте, не в состоянии в последние отведенные им жизнью секунды разобраться в случившемся.
– Бегите!
Белочка задыхалась без ментального барьера, захлестнутая волной чужого удивления, растерянности, испуга, тревожного ожидания, но не боли – пока еще не боли. Она ударила Эшли наводкой, стараясь не думать о тех двоих. И тогда пришла боль – боль врага ударила ее как отдача выстрела.
Эшли скорчился, осел на землю, видимо, он судорожно пытался отпустить кнопку, пожертвовать собой, сметая взрывом псиоников – ему мешала вызванная наводкой судорога мышц.
– Кэт! Линдер! Помогите!
Белочка упала прямо в лужицу подтаявшего снега, яркое страдание, последнее отчаяние Эшли жгли огнем, ледяная вода не показалась ей неприятной. Картинка мира – блеклое небо декабрьского утра, лица ошеломленных людей, все это заволокло влажной пеленой, ресницы намокли. Она из последних сил держала наводку, казалось, упругая скользкая, окровавленная живая нить бьется в ее пальцах, норовя выскользнуть и ударить в ответ. Эшли скорчился в комок, прижимая бомбу к груди.
– Она держит меня! Стреляйте!
Первая пуля, выпущенная стриженной девушкой, ударила Белочку в правое плечо, задев кость, Джу почти не заметила раны, только боли стало немного побольше. Люди шарахнулись, уходя с линии огня, двое мужчин бросились к стриженной, выбили пистолет, свалили ее ничком, заломили тонкие руки.
Линдер помедлил, как ни странно, это сыграло ему на пользу – никто не понял, зачем невысокий белобрысый парень пробивается сквозь толпу. Линдер подошел вплотную к Белочке – на вроде бы споткнувшуюся женщину в желтом плаще сейчас не смотрел никто, люди столпились возле схваченной террористки, обступили скованного наводкой, беспомощного Эшли, еще не понимая опасности.
– Бегите!
Белочке казалось, что она кричит, на самом деле она даже не шептала – фраза сложилась в ментальный сигнал и наугад полетела в толпу. Кое-кто из псиоников насторожился, видимо, уловив не только настроение послания, но и смысл – Джу уже не видела ничего. Она смотрела только на руку Линдера, его напряженный палец лежал на курке.
– Линдер, стреляй! – глухой, надтреснутый, страдающий голос Эшли едва долетел до слуха сострадалистки. У террориста Линдера тряслись руки – второй выстрел пришелся Джу пониже левой ключицы.
Она ощутила, как горячая жидкость заливает шею, грудь, пропитывает платье, стекает на руку. Настоящей боли от ран по-прежнему не было, Белочка вошла в разум Эшли и мучилась теперь его страданием.
– Да пристрели же ее, наконец! В голову!
Линдер смотрел на девушку в желтом – она не казалась опасной, и, по-видимому, была без сознания. Но он привык повиноваться авторитету Эшли, поэтому навел ствол прямо на прядь каштановых волос у ее виска.
И выстрелил.
* * *
…Эшли не успел отпустить запал. Миша Бейтс, референт-телохранитель консула, перехватил руку Эндина, нащупал скользкий пластиковый кружок, сдвинул ослабевший палец террориста и прижал, не отпуская кнопку бомбы. Он так и держал коробку – ощерясь от отчаяния и не подпуская к себе бестолковых гражданских, держал до тех пор, пока не пришла помощь.