Цепи судьбы
Шрифт:
— Правительство распорядилось утром эвакуировать детей. — Барни развернул льняную салфетку и расстелил ее у себя на коленях. — Возможно, нам тоже лучше выехать утром, не дожидаясь вечера. На дорогах, наверное, будет много машин. Не очень веселое вышло у нас свадебное путешествие, правда, Эми? — грустно спросил он. — Вот что я тебе скажу. — Его карие глаза оживились. — Когда-нибудь мы приедем в Лондон на целую неделю. А может быть, даже отправимся в Париж! У нас еще будет настоящий медовый месяц, вот увидишь!
Они
— Займемся этим в другой раз. Я предпочитаю просто походить по магазинам, а не смотреть на Букингемский дворец и здание парламента, — заявила она, когда они вышли из отеля. — Я хотела бы купить подарки для мамы и для наших Джеки и Бидди, и для твоего Хэрри… и для Кэти, — добавила она, сообразив, что давным-давно не видела подругу, с которой раньше встречалась практически каждый день. — Я куплю ей что-нибудь шикарное.
Барни любил ходить по магазинам почти так же, как его жена, и с готовностью согласился. Он сказал, что ему совершенно необходим новый костюм на свадьбу Чарли.
— Мне очень хочется светло-серый костюм в белую полоску. Чарли ведь будет не во фраке? — поинтересовался он.
— О господи, конечно нет! — рассмеялась Эми. — Но он тоже купил себе новый костюм, простой темно-синий костюм.
— Давай вначале займемся твоими покупками. — Он взял ее руку и продел в свою. — Ах да, нам еще надо купить тебе подарок, какой-нибудь сувенир на память о Лондоне. Как насчет обручального кольца? Я ведь до сих пор его тебе не купил. Мне очень жаль, что наше свадебное путешествие оказалось таким неудачным.
— Ничего подобного. Мне все очень понравилось. Я рада, что мы сюда приехали, и очень хочу обручальное кольцо. — Они остановились посередине Парк-лейн и слились в долгом, нежном поцелуе. Они были удивительно красивой парой: высокий и элегантный Барни в коричневом летнем костюме и хорошенькая, как картинка, Эми в изумрудно-зеленом платье. Прохожие взирали на них нахмурившись или с удивленной улыбкой, в зависимости от настроения. Некоторым даже показалось, что они уже видели эту парочку в каком-то голливудском фильме.
Четыре часа спустя Эми и Барни зашли в ресторан Джона Льюиса и поднялись на верхний этаж. Некоторое время Эми рассматривала свое кольцо с бриллиантом, сверкающее на безымянном пальце левой руки. Она поворачивала руку в разные стороны, восхищаясь игрой света на гранях камня. Удовлетворенно вздохнув, девушка принялась изучать другие покупки: сумочку из змеиной кожи для мамы, две гладкие кожаные сумочки для сестер и необычайно изящную кружевную блузку цвета слоновой кости для Кэти. Блузка была достаточно нарядной, чтобы можно было отправиться в ней на танцы, и достаточно строгой, чтобы можно было ходить в ней на работу.
— Что мы купим для твоего Хэрри? — спросила Эми. Ей очень нравился брат мужа. Каждое воскресенье они встречались и ужинали с ним в городе.
Молодожены
Эми настояла на том, чтобы в гостиницу они поехали на красном автобусе.
— Я никогда не ездила на автобусе. Дома мы всюду ездим на трамвае, — убеждала она мужа.
Барни купил «Ивнинг стандарт», чтобы взглянуть на репертуар кинотеатров и решить, что они будут смотреть в свой последний вечер в Лондоне.
— Флот привели в боевую готовность, дружище, — сообщил ему продавец, веснушчатый парень, в котором, наверное, не было и пяти футов росту. — В газетах этого еще нет, мне об этом рассказали.
От усталости Эми еле держалась на ногах. Вернувшись в гостиницу, она решила принять ванну, пока Барни будет читать газеты. Эми высыпала в горячую воду, от которой поднимались клубы пара, всю бесплатную баночку соли, забралась туда и тут же уснула.
Проснувшись, она выбралась из воды, завернулась в гигантское белое полотенце и обнаружила, что Барни тем временем тоже уснул на кровати. Он сбросил пиджак и жилет, ослабил ворот рубашки и свернулся на боку, как младенец.
Эми легла рядом с ним. Она переплела свои пальцы с пальцами его лежащей на подушке руки, но он не проснулся, а только вздохнул.
— Ах, Барни, — прошептала она. Эми любила его так сильно, что это причиняло ей самую настоящую физическую боль в горле и в сердце. Она поняла, что то, что принято называть сердечными муками, действительно существует.
Барни открыл один глаз (второй скрывала подушка), потянулся к полотенцу и стащил его с жены. Они занялись любовью, и на этот раз между ними не было никакой нежности, а лишь горечь и гнев на то, что должно было случиться завтра или послезавтра, или на следующий день. Жизнь вот-вот должна была перевернуться вверх дном, и не только для них, но и для всей страны, а может быть даже для всего мира.
— У меня нет настроения идти в кино, — заявила Эми позже, когда Барни начал зачитывать ей перечень фильмов. Даже «Мистер Смит едет в Вашингтон» с Джеймсом Стюартом, ее любимым актером в главной роли, не вызвал у нее энтузиазма.
— Я не смогу сосредоточиться, — пожаловалась она. — Давай лучше пойдем куда-нибудь, где мы сможем поговорить.
— Мы можем говорить на ходу, — ухмыльнулся Барни.
Взявшись под руку, они брели вдоль Парк-лейн, пока не дошли до Пиккадилли. На Пиккадилли-серкус они некоторое время наблюдали за яркими переливающимися огнями, а потом присели на ступеньках, ведущих к Эросу, и вместе с другими сидящими там людьми спели «Гори, очаг родного дома» и «Долгую дорогу в Типперэри». Автобусы, машины и кэбы медленно огибали островок, на котором расположился их импровизированный хор, беспрестанно сигналя, как будто это могло хоть как-то ускорить движение.