Цепная реакция «Liberandum»
Шрифт:
Раздвинув ноги, он заполнил меня до краев и продолжил эти муки. Толчок. Еще один. И снова. Я совсем близко. Хочу взорваться и разлететься по его комнате крошечными атомами. Ещё раз вонзившись в меня, он снова накрыл мой рот губами. Я вскрикнула и закрыла глаза, содрогаясь всем телом. Кусая его губы, ощутила привкус металла во рту. Ногти впились в его спину, оставляя глубокие царапины. Последний толчок! Теплая жидкость растеклась внутри горячего тела, стекая по бедрам.
Пытаясь выровнять дыхание, я гладила свежие рубцы на его спине. Те самые, что оставила сама. Губы потянулись к его шее. Каждое прикосновение к этому мужчине было особой пыткой. Сладкой мукой. И я, как мазохистка, требовала новую дозу этой боли.
Киллиан резко отстранился и надел черные боксеры. Оперевшись на локоть, я наблюдала, как играют мышцы на мокрой от пота спине мужчины. Ноги опустились на холодный пол. Подошла и обвила руками его шею, слизывая бисеринки пота с невероятно красивой спины. И вдруг увидела, что кожа Киллиана идеально гладкая. От огромных царапин не осталось и следа.
Резко развернувшись, начальник безопасности схватил меня за кисти рук и больно сжал.
– Одевайся. Через минуту за тобой придут, – грубо оборвал необходимую близость. – Остаток этой ночи проведешь в казарме с себе подобными.
Он говорил со мной так, будто не было этой ночи. Словно не он целовал моё тело и наслаждался вкусом моей плоти. Он говорил со мной, как с вещью, которой только что воспользовался и вдруг понял, что ему не подходит размер, цвет и состав ткани. Самое гнусное, что всё именно так и было.
Я вещь. Оружие, которое однажды придётся применить. Тогда почему мне больно слышать ледяные нотки в его грубоватом, но приятном голосе?
– Значит, всё это всего лишь игра? – мой голос дрожал, а глаза наполнились предательскими слезами.
Это не правда! Я не вещь! Вещи не плачут! Проглотив обиду, я надела форму и, скрестив руки за спиной, встала у двери. Киллиан стоял сзади.
Я чувствовала, как его взгляд прожигает две огромные дыры в моей поникшей спине. Рука коснулась моего плеча. Снова волна непонятного желания вихрем пронеслась по венам, касаясь пальцев, обжигая кожу. Но я смогла противостоять ей. Больше не стану его игрушкой.
В дверь постучали, и я сама открыла её. Четверо парней в чёрном, вооруженные до зубов, оцепили меня со всех сторон, сжимаясь в плотное кольцо. Они вели меня по коридору, словно дикое животное, заставляя опускать глаза в пол, если нам навстречу шел кто-либо из работников лаборатории.
В этот раз меня бесцеремонно толкнули у входа в казарму. Зацепившись за старенький ковер, я упала и услышала дикий смех конвоиров за спиной. В памяти возникали образы из прошлого.
Бат-Ям. Красивый город на берегу Средиземного моря, всего в трех минутах езды от Тель-Авива. Будучи ребёнком, я часто проводила время на пляжах этого города с отцом. Именно там и находилась психиатрическая лечебница. Я вспомнила, как санитары вели меня в палату. После чудо-уколов моё тело становилось свинцовым. Язык не помещался во рту, а слюна тонкой струйкой стекала по подбородку.
Для усмирения "буйных пациентов» применялся так называемый "сульфазиновый крест". Либо четыре укола в сутки, либо инъекции сульфазина под обе лопатки и в обе ягодицы. Особое извращение докторов. Словно маленькая казнь, которой я жутко боялась. Я не была больной. Просто очень сильно мешала своей бабке. Она сдавала родительскую квартиру, но для вступления в полноправное наследование нужно было доказать мою недееспособность.
Я с радостью подписала отказ от всего имущества, но этого старухе оказалось мало.
***
Крепкие руки обхватили меня за талию. Я сильно зажмурила глаза, пытаясь понять, точнее, вспомнить, где нахожусь.
Воспоминания и реальность путались. Стиралась тонкая и прозрачная грань между ними. Тело снова ожило, посылая странные импульсы похоти и страсти. Киллиан? Нет, он остался в комнате и даже не смотрел, как меня уводят. Я медленно повернулась и увидела перед собой прекрасное лицо Майкла. Парень смотрел на меня глазами, полными тоски и сострадания. Как ребенок заплакала и опустила голову на его плечо.
Он отвел меня к старенькой неудобной кровати и, осторожно уложив на подушку, принялся снимать берцы с моих холодных ног. Волны, которые я сейчас ощущала, сильно отличались от тех, которые посылало шикарное тело начальника безопасности. Я протянула руку и коснулась кончиками пальцев щеки парня.
– Спасибо, – прошептала, рисуя узор на его лице. – Посиди со мной, Майкл.
Ребята молчали. Все смотрели на меня с невероятной жалостью и тоской. Лишь рыжеволосая девушка, имени которой я пока не знала, фыркнув, отвернулась к стене и накрылась зеленым одеялом.
Майкл присел на краешек кровати и гладил мои волосы дрожащей рукой. Это странно. Но я хотела ощутить на коже его прикосновения. Попробовать, каковы на вкус его губы. Только что стонала под накачанным телом Киллиана, а сейчас хочу другого. Разве это нормально? Хотя о чём я вообще думаю? Всё, что произошло в моей жизни после смерти родителей, невозможно было назвать словом НОРМАЛЬНО. Безумие!
Майкл лёг рядом со мной и накрыл нас одеялом. Положив голову ему на грудь, вцепилась руками в его форму и прошептала:
– Поцелуй меня.
Парень с готовностью откликнулся на мою просьбу. Его поцелуй был нежным и мягким. Едва касаясь губ, он проводил языком по нёбу. Какие же разные эти мужчины. Но хочу я их одинаково.
***
Киллиан
Сидя за столом, смотрел в экран ноутбука. Парнишка целовал Эби, и она отвечала на поцелуй. Словно не было этой ночи. Будто я пустое место. Нет! Не хочу этого видеть! Захлопнул ноутбук и вызвал парней. Пора вести ребят в пятнистой форме на завтрак.