Цепная реакция
Шрифт:
А Таньке он еще покажет, где гоблины зимуют…
Доставив задержанного в нужный кабинет, Быков с Репиным хотели тут же уйти, но дознаватель Инесса попросила их задержаться.
– Мальчики, я этого Еремина знаю. Имела счастье… У него с головой – беда полная. Все, что хочешь, выкинуть способен. Так что не уходите пока.
Перспектива терять еще минимум два часа друзьям ничуть не улыбалась. Однако отказать дознавателю было невозможно. Уже хотя бы потому, что сама Инесса Станиславовна никому из коллег никогда ни в чем не отказывала.
Быков послушно занял место возле двери, а Анатолий отошел к окну и снова достал из кармана мобильник. Ленка по-прежнему не отвечала.
Усадив Вовика между двумя подсадными, которые были выбраны у ближайшей распивочной, Инесса велела позвать жертву нападения.
– Посмотрите на этих мужчин, – обратилась она к вошедшему в кабинет Славику. – Узнаете ли вы среди них человека, который вчера около двадцати одного часа в парадной дома номер восемь по Каспийской улице нанес вам легкие телесные повреждения?
Осознав смысл столь витиеватого выражения, Еремин мгновенно воспрянул духом. Стало быть, не магазин?.. Ха! Вот и славненько… А терпилу этого он впервые в жизни видит. Кроме того, на вчера у Вовика – железное алиби. С пяти часов он пребывал в полном отрубоне и даже «кыш» не мог сказать. Не говоря уже о нецензурной брани или чтобы кому-то по тыкве настучать. Так что ступай-ка ты, гражданочка капитан, со своим опознанием темным лесом, как белорусский партизан.
Вовик гордо поднял голову и весело посмотрел на несчастного «ботаника» с разукрашенной рожей, воображая, как разочарованно вытянутся сейчас рожи ментовские. Каково же было его удивление, когда этот очкарик покосился на примостившегося в углу опера, а затем ткнул указательным пальцем в сторону его, Еремина, и неуверенно пробормотал:
– Вот этот, кажется…
– Что?! – дико заорал Вовик, вскакивая со стула. – Да я тебя, падаль, прямо здесь зарою!
Он метнулся к Славику и, прежде чем бросившийся навстречу Репин сумел перехватить его руку, успел-таки нанести удар головой в физиономию потерпевшего. Несчастный Славик отлетел к стене, прижался к ней и испуганно закрыл лицо руками.
– Прибью, телескоп! – продолжал неистовствовать Еремин, вырываясь из рук Репина и подоспевшего ему на помощь Быкова. – Индюк тухлый!
Силой Вовик обижен не был, а осознание собственной правоты в борьбе с наглым ментовским беспределом эту силу удваивало. Репину с напарником пришлось немало потрудиться, чтобы Вовика скрутить и утихомирить. В пылу борьбы шлем-маска Анатолия сползла на бок, закрыв ему обзор. Тряхнув головой, он сбросил ее на пол и покосился на Быкова.
– Браслеты давай!
– Давай уехал в Китай… – просипел тот в ответ, сдавливая предплечьем горло Еремина. – Сорока, гад, забрал и не вернул до сих пор…
Репин выругался и, продолжая заламывать противнику руку, полез в чехол на поясе.
Через несколько секунд все было кончено. Вовик, чьи запястья были скованы за спиной, лежал на полу красный, как достопамятный пионерский галстук. Скрипя зубами от злости и бешено вращая глазами, он продолжал изрыгать проклятия в адрес паскуды-ботаника и беспредельщиков-ментов, но делал это уже без особого энтузиазма.
Репин поднял с пола и отряхнул шлем-маску.
– Ой! – вытаращился вдруг на него отошедший от первого шока Славик. – Так вот же он…
– Кто? – не поняла Инесса.
– Ну, который меня… На лестнице дома…
Только сейчас Репин соизволил обратить внимание на потерпевшего. И это был тот самый недоносок, который вчера вечером подруливал к его жене с вином и цветочками!
– Что?! – зарычал раненный в сердце муж, снова швыряя маску и угрожающе надвигаясь на Славика. – Так ты, гад, еще и заяву накатал?! Да я тебя прямо здесь зарою…
– Стоять!!!
Бухаров выскочил на середину кабинета и оттолкнул Репина от Славика, чье заветное желание сейчас явно было – слиться со стенкой.
– Тихо! Успокоились все!..
– В протокол-то мне что записывать? – ехидно поинтересовалась ухватившая, похоже, суть коллизии Инесса. – Дело, между прочим, уже возбуждено… Статья – «хулиганство».
Ответить Бухаров не успел. Его перебил истерический хохот. Это, катаясь по полу и стуча об него затылком, смеялся Вовик Еремин. Так громко, так заливисто и так искренне, как он, наверное, не смеялся еще никогда в жизни. Даже после «косяка».
Селектор негромко щелкнул.
– Елена Викторовна, к вам Леонид Андреевич…
– Пусть войдет.
Бросив взгляд в зеркало, Репина легким жестом поправила прическу.
Через секунду дверь отворилась, и на пороге появился Харин. Выглядел он как человек, нечаянно спустивший в унитаз любимую рыбку.
– Привет, Лен! Что это у вас тут за нововведения? У меня на вахте портфель обыскали, словно в аэропорту.
– Да из-за взрыва все. Повышенные меры безопасности. Люди ругаются, а охранники-то при чем? Им ведь приказали… У тебя что-то случилось?
– Да не то чтобы… Я все-таки попробовал с кредитом. Из банка звонили. Давать не хотят. Мол, не все в порядке с кредитной историей. Бред… Но ничего, у меня есть еще варианты. Никуда наша землица не денется… Ладно, это все мелочи. У тебя-то как на личном фронте?
– Приходил вчера, с цветами. На переговоры. Целых два букета принес.
– Ну, так значит, все хорошо?
Бизнес-вумен отрицательно повела головой:
– Я его не впустила.
– А вот это напрасно. Может, все же стоило выслушать?